Рабочие укладывали бревна в высокие пирамидальные штабеля, одни из них с помощью веревок затаскивали бревна наверх, другие помогали им, подталкивая бревна снизу. Охранники подгоняли их, выкрикивая куплеты рабочей песни, которые работники повторяли с большой неохотой, меланхолично налегая на пеньковые канаты.

Пока Шон наблюдал в бинокль, как на вершину одного из штабелей затаскивали тяжелое бревно, веревки вдруг лопнули и конец бревна обрушился на основание пирамиды. Люди с криками ужаса бросились врассыпную, но кое-кто не успел увернуться, и тяжелый комель буквально размазал их по земле. Шон слышал их крики и хруст ломающихся костей, напоминающий хруст веточек, попавших под колеса катка.

Это было слишком даже для видавшего виды солдата. Шон тронул Матату за плечо, и они поползли обратно — туда, где оставили товарищей.

Чуть позже они прошли совсем рядом с несколькими трудовыми лагерями, которые представляли собой скопище убогих хижин, вонявших дымом, отхожим местом и запахом человеческих страданий.

— В наши дни самый дешевый африканский товар — это рабочая сила чернокожих, — мрачно заметил Шон Клодии.

— Если рассказать об этом людям там, у нас дома, они вообще вряд ли тебя поймут. Это так противоречит всем нашим представлениям.

В это время дня лагеря были почти пустынны. Все способные к работе были в лесу, и на грубых носилках лежали только больные и умирающие. Шон послал Матату в лагерь найти что-нибудь поесть, и тот, видимо, сумел подкупить повара, так как вернулся, неся на плече полмешка кукурузной крупы.

В этот вечер они съели по пригоршне кукурузной каши и уселись вокруг рации, чтобы послушать, как генерал Чайна отдает приказы на командной частоте.

И опять после того, как генерал перед самым закатом отдал последнее распоряжение, Шон переключил рацию на военную частоту южноафриканской армии и почти полчаса слушал переговоры, изучая позывные и названия воинских подразделений. Наконец ему показалось, что он определил штаб-квартиру южноафриканских пограничных сил. Они использовали позывной «куду» — имя такой прекрасной антилопы с закрученными рогами.

Шон долготерпеливо ждал затишья в военных переговорах, затем взял микрофон и заговорил на африкаанс:

— «Куду», это «Мосси». Посылаем шторм. Вы меня слышите, «Куду»? Это «Мосси».

Посылка шторма означала сверхсрочное сообщение. Это была радиопроцедура, которая использовалась еще в годы войны в Родезии. Он считал, что память южноафриканского военного командования еще не забыла этого. «Мосси» на африкаанс означало «воробей», и в те далекие годы это был позывной Шона.