Он стоял в серебристом лунном свете, как бестелесный призрак, как порождение ночи; крик поднялся из ее горла и замер на губах, словно натолкнувшись на невидимую стену. Она откинула противомоскитную сетку, быстрыми шагами пересекла комнату и очутилась в его объятиях. Их поцелуй длился всего лишь миг, но этот миг вобрал в себя вечность; и тут же он, не говоря ни слова, увлек ее за собой по ступенькам крыльца под сень пальмовой рощи.

— У нас мало времени, — тихо предупредил он ее; она всхлипнула и еще плотнее прижалась к нему.

— Что с нами происходит, любовь моя? — жалобно проговорила она. — Я ничего не понимаю. Что же ты с нами делаешь?

— То же, что и ты — подчиняюсь им. Я вынужден это делать, ради Николаса и ради тебя.

— Все равно я ничего не понимаю. Я больше так не могу, Рамон. У меня больше нет сил.

— Осталось совсем немного, любимая. Клянусь тебе. Скоро все кончится, и мы снова будем вместе.

— То же самое ты говорил и в прошлый раз, любимый. Я старалась, я делала все, что в моих силах…

— Я знаю, Белла. То, что ты сделала, спасло всех нас. И Николаса, и меня. Если бы не ты, нас давнб бы уничтожили. Ты выиграла для нас самое важное — время, и в этом наше спасение.

— Они заставили меня делать ужасные вещи, Рамон. Они заставили меня предать мою семью, мою страну.

— Они довольны тобой, Белла. И твое пребывание здесь лучшее тому доказательство. Они позволили тебе провести с Николасом целых две недели. Все, что тебе нужно, это еще немного потерпеть — дать им еще немного того, что они хотят.

— Они никогда меня не отпустят, Рамон. Поверь мне. Они вцепились в меня мертвой хваткой и не успокоятся, пока не выжмут из меня все, до последней капли.

— Белла, любимая моя. — Он гладил ее тело сквозь тонкий шелк ночной рубашки. — У меня есть план. Если тебе еще хоть немного удастся потрафить им, в следующий раз они будут более сговорчивы. Они станут больше тебе доверять. Они начнут терять бдительность — и вот тогда, клянусь, я верну тебе Никки.

— Но кто же они? — пробормотала она, но его ласки становились все настойчивее, и голос ее задрожал.

— Тише, любовь моя. Не спрашивай меня об этом. Лучше тебе этого не знать.

— Сначала я подумала, что это русские, но моим сообщением о проекте «Скайлайт» воспользовались американцы. Они же устроили шум после того, как я передала информацию о рейде наших войск в Анголу. Неужели это ЦРУ, Рамон?

— Может, это и так, любимая, но, ради Никки, пожалуйста, не предпринимай ничего, что могло бы их рассердить.

— Боже мой, Рамон. Мне так плохо. Я просто не могу поверить, что цивилизованные люди могут так обращаться с себе подобными.