— Бегите! — кричали они. — Они взорвут пороховой склад!

Тюремщики и обычные преступники, которые до сих пор изумленно смотрели на карету и на губернатора в руках Аболи, повернули головы к арсеналу и смотрели на него в недоумении.

Хэл появился в дверях арсенала с обнаженной саблей в одной руке и факелом, вырванным из скобы на стене, в другой.

— Досчитаю до десяти, — крикнул он, — и зажгу пороховой след!

В своих лохмотьях, с большой черной бородой и диким взглядом он был похож на сумасшедшего.

Все во дворе в ужасе закричали. Один из заключенных бросил лопату и вслед за бегущими солдатами устремился к воротам. И сразу всех охватила паника. Двести заключенных и солдаты бежали к воротам в стремлении спастись.

Ван де Вельде бился в руках Аболи и кричал:

— Пусти! Этот болван всех нас взорвет! Пусти меня! Беги! Беги!

Его крики усилили панику, и в одно мгновение двор опустел, остались только моряки, карета и Хэл. Катинка истерически кричала и всхлипывала, но Сакина ударила ее по лицу.

— Тише, жеманная дура, или я дам тебе причины вопить!

Катинка подавилась и замолчала.

— Аболи, втащи Ван де Вельде в карету. Он и его жена отправляются с нами, — приказал Хэл, и Аболи приподнял грузное тело губернатора и швырнул в дверцу. Тот приземлился на полу и дергался, как насекомое на булавке. — Альтуда, приставь острие к его сердцу и будь готов пронзить его по моему слову.

— Жду этого с нетерпением! — крикнул в ответ Альтуда, поднял Ван де Вельде и посадил напротив жены. — Куда нанести удар? — спросил у него Альтуда. — Думаю, в жирное брюхо.

Ван де Вельде в суматохе потерял парик, лицо его было жалким, массивное тело дрожало от страха.

— Не убивай меня. Я могу тебя защитить, — взмолился он, а Катинка снова принялась плакать и причитать. На этот раз Сакина только крепче прижала ее, поднесла кинжал к ее горлу и прошептала:

— У нас есть губернатор, и ты нам не нужна. Я могу тебя убить.

Катинка подавилась очередным всхлипом.

— Дэниел, грузи порох и лишнее оружие, — приказал Хэл, и все это грудой навалили в карету. Элегантный экипаж — не фургон и низко осел на пружинных подвесках.

— Хватит! Больше она не потянет, — остановил Аболи последние бочонки с порохом.

— По одному человеку на каждую лошадь! — приказал Хэл. — Парни, вы не наездники: не пытайтесь брать лошадь на абордаж. Вы упадете и сломаете шею, что, конечно, не важно, но ваша тяжесть сломает спину бедным животным, когда мы и мили не проедем, а вот это важно. Хватайтесь за узду, и пусть лошадь тащит вас за собой.