— Это был неверный выбор. Мне следовало взять тебя.

Выражение его лица изменилось, и он приблизился к Аболи, как будто хотел сказать что-то еще. Потом неохотно отодвинулся, словно ему не хватало храбрости для смелого шага.

Он медленно встал.

— Прости меня, Аболи, сын Холомимы, но сейчас я должен тебя покинуть.

— Я прощаю тебе все, — негромко ответил Аболи. — Я знаю, что у тебя на сердце. Спасибо за это, Зама. Другой лев ревет на холмах, которые могли бы быть моими. У моей жизни теперь другое назначение.

— Ты прав, Аболи, а я старик. У меня больше нет ни сил, ни желания менять то, что нельзя изменить. — Он распрямился. — Мономатапа даст тебе еще одну аудиенцию завтра утром. Я приду за тобой. — Он слегка понизил голос. — Не пытайся уйти из королевской резиденции без разрешения короля.

Когда он удалился, Аболи улыбнулся.

— Зама просит нас не уходить. Это было бы трудно сделать. Заметил стражников, расставленных у каждого выхода?

— Да, не заметить их невозможно.

Хэл встал с резного стула и подошел к низкой двери хижины. Он насчитал двадцать человек у ворот. Все великолепные воины, высокие, мускулистые, и каждый вооружен копьем и боевым топором. У всех высокие щиты, обитые пестрой черно-белой бычьей шкурой, а на головах страусовые перья.

— Уйти отсюда трудней, чем прийти, — мрачно заметил Аболи.

На закате еще одна группа девушек принесла ужин.

— Я понимаю, почему твой брат король покрыт такими залежами жира, — сказал Хэл, разглядывая обильную еду.

Как только они объявили, что насытились, девушки унесли тарелки и горшки, и снова пришел Зама. На этот раз он вел за руки двух девушек. Девушки склонились перед Хэлом и Аболи. В одной из них Хэл узнал красавицу, служившую живым троном Мономатапе.

— Мономатапа посылает этих женщин, чтобы мед их бедер сделал сладкими ваши сны, — сказал Зама и ушел.

Хэл с ужасом смотрел, как красавица подняла голову и стыдливо улыбнулась ему. Милое лицо с пухлыми губами и большими черными глазами. Волосы заплетены и украшены бусами, длинные пряди свисают на плечи. Тело блестящее и гладкое. Груди и ягодицы обнажены, единственная одежда — маленький вышитый передник.

— Я вижу тебя, великий повелитель, — прошептала она, — и ослеплена твоим великолепием.

Она подползла, как котенок, и положила голову ему на колени.

— Ты не можешь здесь оставаться! — вскочил Хэл. — Немедленно уходи!

Девушка в отчаянии посмотрела на него, и глаза ее наполнились слезами.