Сэр Гай взял Верити за руку и в сопровождении факельщиков отвел к ее палатке. Мансур в смятении смотрел ей вслед: он не знал, приняла ли она его приглашение на свидание.

Позже, закутавшись в темный плащ, он ждал в храме Афродиты. Лунный свет через дыру в крыше падал на статую богини. Жемчужный мрамор словно светился внутренней жизнью. У Афродиты не было обеих рук: прошедшие века взяли свою дань, но фигура была изящна, а побитая голова продолжала блаженно улыбаться.

Мансур разместил своего верного боцмана с «Духа», по имени Истаф, на крыше и приказал караулить. Истаф негромко свистнул. Мансур затаил дыхание, сердце его забилось сильнее. Он встал с упавшей каменной глыбы и перешел в центр храма, чтобы она сразу увидела его и не испугалась, когда он неожиданно появится из темноты. Он увидел тусклый свет лампы, которую она несла по узкому переулку, переступая через обломки возрастом в три тысячи лет.

У входа Верити остановилась и посмотрела на него, потом поставила лампу в нишу в стене и откинула капюшон. Волосы она заплела в одну толстую косу, переброшенную через плечо, и ее лицо в лунном свете было таким же бледным, как у богини. Он сбросил с плеч плащ и пошел ей навстречу. И увидел, что лицо у нее серьезное и отчужденное.

Когда он подошел на расстояние вытянутой руки, Верити остановила его.

– Если ты меня коснешься, я сразу уйду, – сказала она. – Ты слышал выговор отца. Я больше никогда не останусь с тобой наедине.

– Да, слышал. Я понимаю сложность твоего положения, – ответил он. – И благодарен тебе за то, что ты пришла.

– То, что произошло сегодня, неправильно.

– Это я виноват, – сказал он.

– Никто не виноват. Мы были близки к смерти. Выразить свое облегчение и благодарность друг другу в таких обстоятельствах естественно. Однако я наговорила глупостей. Ты должен забыть мои слова. Мы в последний раз так встречаемся.

– Я выполню твои желания.

– Спасибо, о великий.

Мансур перешел на английский.

– Нельзя ли по крайней мере считать меня другом и называть Мансуром, а не тем титулом, который тебе так неловко произносить?

Она улыбнулась и ответила на том же языке:

– Если это твое настоящее имя. Мне кажется, что в тебе гораздо больше того, что видно снаружи, Мансур.

– Я обещал объяснить это тебе, Верити.

– Да, обещал. Поэтому я и пришла. – И добавила, словно убеждая себя: – И ни по каким другим причинам.

Она отвернулась и села на камень, такой, чтобы поместилась она одна. Жестом показала на другой камень, достаточно далеко от нее.

– Садись и устройся поудобней. Мне кажется, твой рассказ займет немало времени.