– Калиф идет к нам. Как только он прибудет, можно начинать приступ.

Кадем повернулся и пошел навстречу паланкину, который несли вверх по холму восемь рабов. Паланкин, золотой с лазурью, защищал от солнца; когда рабы опустили его, из него вышел Заян аль-Дин.

Это больше не был неуклюжий мальчик, которого Дориан колотил в гареме на острове Ламу и кому он повредил ногу, защищая от его приставаний Ясмини. Заян по-прежнему хромал, но детская пухлость давно сошла. Жизнь, полная интриг и постоянной борьбы, отточила его ум и сделала жесткими черты. Взгляд у него был быстрый и внимательный, манеры властные. Если бы не жестокие линии рта и коварство во взгляде, его можно было бы назвать красивым. Кадем и Котс простерлись перед ним. Вначале Котс находил эту форму преклонения отвратительной. Однако, как и арабский наряд, она стала теперь неотъемлемой частью его существования. Заян жестом приказал своим генералам встать. Вслед за ним они прошли к краю холма и посмотрели на открытую местность, по которой двигались нападающие солдаты. Заян опытным взглядом изучал диспозицию. Потом кивнул:

– Продолжайте!

Голос у него высокий, почти девичий. Впервые услышав его, Котс запрезирал Заяна, но оказалось, голос – единственное, что в нем есть женственного. Заян был отцом ста двадцати трех детей, среди которых только шестнадцать – девочки. Заян перебил тысячи врагов, и многих – собственными руками.

– Одну красную ракету, – кивнул Котс своему адъютанту. Приказ быстро передали вниз по склону стоявшим там сигнальщикам. Ракета, как сверкающий рубин, поднялась в безоблачное небо на серебряном хвосте дыма. С холма слышны были приветственные крики: войска тесными рядами устремились к стенам. Перед Заяном стоял раб: калиф положил ему на плечо длинную медную подзорную трубу, используя его как живой треножник.

Передовые ряды турок достигли рва под стенами, когда из-за каменного укрепления показался «Дух». Сразу за ним последовала «Месть». Заян и офицеры перевели подзорные трубы на корабли.

– Это корабли, на которых в Маскат прибыл предатель аль-Салил, – сказал Кадем. – Наши шпионы предупреждали об их появлении.

Заян ничего не сказал, но при упоминании этого имени его лицо исказилось. Он почувствовал боль в искалеченной ноге, и в его горле поднялся острый вкус ненависти.

– Их пушки наготове. – Котс смотрел на корабли в трубу. – Они накроют наши войска продольным огнем. Пошлите всадника предупредить, – приказал он своему адъютанту.

– У нас нет лошадей, – напомнил адъютант.

– Тогда отправляйся сам. – Котс схватил его за плечо и толчком послал вниз по склону. – Беги, бесполезный пес, или я привяжу тебя к стволу пушки и выстрелю.