– Салина! Ты обещала подождать!

Они неслись прямо на Ральфа, за руку которого держалась прелестная белокурая девочка.

– Господи! – снова прошептал Ральф.

Салина сжала его локоть.

– Вы уже второй раз поминаете имя Божие всуе. Пожалуйста, не делайте этого.

Так вот чем было вызвано ее недовольство!

– Ой, прошу прощения… – Ральф запоздало вспомнил, что родители Салины – набожные миссионеры. – Я вовсе не хотел… – Он запнулся: то, что подумает о нем эта девочка, вдруг стало для Ральфа важнее всего на свете. – Я больше не буду, обещаю.

– Спасибо, – тихонько ответила она.

Больше ни один из них не успел сказать ни слова: подбежавшие девчушки устроили такую суматоху, словно их не три, а тридцать три, – они прыгали, повизгивали, пытаясь привлечь внимание Ральфа, и выкрикивали обвинения в адрес старшей сестры.

– Салина, ты обманула! Ты сказала…

– Ральф, кузен Ральф! Я Виктория, старшая из близнецов…

– Кузен Ральф, мы молили Бога, чтобы вы поскорее добрались до нас.

Салина хлопнула в ладоши.

– В порядке старшинства! – спокойно заявила она.

– Ты всегда, всегда так говоришь, потому что ты самая старшая!

Не обращая внимания на протесты, Салина положила руку на плечо темноволосой девочке и потянула ее вперед.

– Это Кэтрин. Ей четырнадцать.

– С половиной! Почти пятнадцать, – заявила Кэтрин и тут же превратилась в сдержанную, благовоспитанную леди.

Худенькая, с плоской, как у мальчика, грудью, она казалась сильной и гибкой. Нос и щеки усеяны веснушками; губы полные и чувственные; под густыми черными бровями светились смышленые глаза – такие же зеленые, как у Ральфа. Темные волосы были заплетены в косы, уложенные на макушке, оставляя открытыми маленькие заостренные уши, прижатые к голове.

– Ральф, добро пожаловать в Ками, – ровным тоном сказала она и заученно присела в реверансе, придерживая юбку, сшитую из мешков для муки и выкрашенную в грязно-зеленый цвет; на ткани все еще проступали буквы «Мельницы Кейптауна».