Зуга надел парадную форму – алый мундир, сшитый двадцать лет назад, все еще сидел на нем безукоризненно. Золотые галуны, подновленные, чтобы произвести впечатление на Лобенгулу и его вождей, ярко сверкали даже в прохладном сумраке церкви.

Ральф облачился в дорогой костюм с высоким воротничком, повязал серый шелковый галстук; от июньской жары его лоб покрылся бисеринками пота. Густые темные волосы были напомажены до блеска, великолепные усы, подкрученные с воском, жестко топорщились в стороны.

Отец и сын напряженно застыли в ожидании, не сводя глаз со свечей на алтаре, – Клинтон приберегал их для торжественного случая и только что зажег.

Кто-то из близнецов нетерпеливо заерзал, Салина надавила на педаль маленького органа и заиграла свадебный марш. Ральф улыбнулся с напускной бравадой и шепнул отцу:

– Ну все, папа! Примкнуть штыки и приготовиться к кавалерийской атаке!

Они дружно повернулись, как на параде, лицом к дверям церкви, в которых появились невесты.

Платье для Кэти Ральф заказал по каталогу и привез из Кимберли. Для Луизы Робин достала из сундука свое свадебное платье, которое пришлось немного убрать в талии и отпустить подол. В руках Луиза держала букет желтых роз из цветников Клинтона – в тон пожелтевшим от времени изысканным кружевам наряда.

После церемонии все пошли в дом. Невесты осторожно выступали на непривычно высоких каблуках, спотыкались о шлейфы платьев и, чтобы не упасть, цеплялись за руки мужей. Близнецы забросали новобрачных пригоршнями риса и ринулись на веранду, где стоял свадебный стол, заваленный едой и заставленный бутылками лучшего шампанского из фургона Ральфа.

Добравшись до стола, Ральф расстегнул тугой воротничок, одной рукой обхватил Кэти, другой поднял бокал шампанского и произнес речь.

– Моя жена… – начал он, и все весело захохотали и захлопали. Кэти прижималась к мужу, глядя на него с явным обожанием.

Когда речи закончились, Клинтон посмотрел на старшую дочь. Его лысина сияла от жары, возбуждения и выпитого шампанского.

– Салина, милочка, не споешь ли ты для нас? – спросил он. – Что-нибудь веселое?

Салина с улыбкой кивнула и запела нежным голосом:

Луиза с улыбкой повернулась к Зуге: темно-синие глаза лукаво прищурены, губы влажно поблескивают. Под столом Клинтон взял Робин за руку, не сводя глаз с лица дочери.

Даже Ральф протрезвел и внимательно слушал. Кэти положила голову ему на плечо.

Салина очень прямо сидела на деревянной скамье, сложив руки на коленях. Она пела с милой улыбкой, хотя одинокая слезинка мучительно медленно стекала по бархатистой щеке, пока не добралась до уголка губ.