И Маргарет замолчала с видом оскорбленного достоинства. Желтоватая звезда впереди продолжала расти. Ее отражение извилистой световой дорожкой бежало по воде. В конце концов звезда оказалась фонарем на корме корабля, и, ударяясь о борта высокого галеона, лодка подошла к трапу. Наверху стоял человек с фонарем. На фоне освещенного шкафута четко вырисовывался его силуэт.

Лодка пристала у трапа, и дон Педро предложил ее светлости подняться. Она отказалась. В этот момент она была в замешательстве и не совладала с собой. Она сопротивлялась, угрожала. С корабля кинули веревку. Матрос поймал ее конец и сделал затяжной узел, набросив ее на Маргарет, он стянул узел у колен. Потом ей подняли руки и осторожно затянули узел под мышками. Дон Педро тут же подхватил Маргарет и усадил на плечо. Поддерживая свою ношу левой рукой, он схватился за трап правой и начал подниматься. Маргарет поняла, что сопротивление бесполезно: ее подтянут, как груз, на веревке; и она выбрала из двух зол меньшее. На шкафуте, ярко освещенном фонарями, дон Педро спустил Маргарет. Веревка, которую подтягивали на корабль по мере их подъема, змеей лежала на палубе у ее ног. Дон Педро распустил узел и освободил Маргарет.

На палубе у трапа их ждал хозяин галеона, Дюклерк, с фонарем в руке. У комингсов стояли еще двое – крепкого сложения джентльмен и высокий худой монах-доминиканец в белом облачении и черной монашеской накидке. Остроконечный, закрывавший голову капюшон затенял его лицо.

Первый из них быстро шагнул вперед и, низко поклонившись дону Педро, что-то тихо ему сказал. Это был дон Диего, управляющий графа Маркоса, тот самый, что снарядил корабль в Англию, как только до него дошла весть, что хозяин ждет его там.

Монах, скрестив под просторной сутаной руки и неподвижный как статуя, оставался на месте. Уловив вопросительный взгляд дона Педро, дон Диего с готовностью объяснил его присутствие. В католической Испании ни один корабль не мог выйти в море без духовного пастыря. Он жестом подозвал монаха и представил его как фрая[65] Луиса Сальседо. Священник и аристократ поклонились друг другу, всем видом выражая взаимное уважение. Выпрямившись, монах снова скрестил руки. Свет фонаря на мгновение выхватил из тени капюшона его лицо. Маргарет мельком увидела его – аскетически худое и бледное, с мрачно горящими глазами. Их взгляд проник холодком страха в ее отважную душу – страха, какого она еще не испытывала с момента похищения. В этом быстром взгляде она почувствовала зловещую угрозу, неприкрытую злобу, перед которой ее душа содрогнулась, как содрогнулась бы от проявления сверхъестественной силы.