– Какой ужас! – содрогнулась госпожа де Плугастель. – Я услышала об этом всего полчаса назад и сразу же бросилась сюда, чтобы помешать им.

Женщины смотрели друг на друга в немом отчаянии. На залитой солнечным светом улице пара зевак остановилась поглазеть на красивый экипаж, в который были впряжены великолепные гнедые лошади, и на двух нарядных дам, стоявших на пороге академии фехтования.

Госпожа де Плугастель повернулась к экономке:

– Как давно уехал ваш господин?

– Минут десять, не более. – Считая этих знатных дам друзьями последней жертвы своего непобедимого господина, добрая женщина старалась сохранить внешне бесстрастный вид.

Госпожа де Плугастель ломала руки.

– Десять минут! О! – простонала она. – Куда он уехал?

– Встреча назначена на девять часов в Булонском лесу, – сообщила Алина. – А не поехать ли нам вслед? Может быть, нам бы удалось добиться своего?

– Ах боже мой! Вопрос в том, успеем ли мы? В девять часов! А на подобные дела нужно всего около четверти часа. Боже мой! А не знаете ли вы, где именно в Булонском лесу они должны встретиться?

– Нет, знаю лишь, что в Булонском лесу.

– В Булонском лесу! – в полном отчаянии воскликнула госпожа де Плугастель. – Но ведь Булонский лес – с пол-Парижа! – Задыхаясь, она устремилась вперед. – Алина, скорее! Садитесь! Поехали!

Затем она приказала кучеру:

– В Булонский лес через Кур-ла-Рен. Езжайте как можно скорее. Если успеем, получите десять пистолей. Погоняйте!

Она втолкнула Алину в карету и вскочила сама с легкостью молодой девушки. Не успела она усесться, как карета, слишком тяжелая для таких гонок, покатилась, раскачиваясь и кренясь, а вслед ей неслись проклятия прохожих, которых едва не расплющили о стену или не задавили колесами.

Госпожа де Плугастель прикрыла глаза, губы ее тряслись. Она побелела как мел, лицо исказилось. Алина молча наблюдала за ней. Ей казалось, что графиня страдает так же сильно, как она, и так же терзается дурными предчувствиями.

Позднее это удивит Алину, но сейчас она была в смятении и все мысли ее сосредоточились на их безнадежной миссии.

Карета покатила по площади Людовика XV и наконец выехала на Кур-ла-Рен – красивую улицу, обсаженную деревьями, которая проходила между Елисейскими Полями и Сеной. По этой широкой улице, которая в то время дня была пустынной, они поехали быстрее, и за каретой оставалось облако пыли.

Но хотя скорость была опасной, она не устраивала женщин, сидевших в карете. Когда они доехали до заставы в конце Кур-ла-Рен, то услышали, как в городе бьет девять часов, и каждый удар звучал как приговор.