Господин де Латур д’Азир с минуту помолчал, глядя на Андре-Луи серьезно и печально.

– Ну что же, наверно, так будет лучше, – наконец сказал он вполголоса и повернулся к госпоже де Плугастель. – Если я причинил в своей жизни зло, о котором горше всего сожалею, то это зло, причиненное вам, моя дорогая.

– Не надо, Жерве! Не теперь! – пробормотала она, перебивая маркиза.

– Нет, теперь – в первый и последний раз. Я ухожу и вряд ли еще увижу кого-нибудь из вас, которые должны были бы стать самыми близкими и дорогими для меня людьми. Он говорит, что все мы – игрушки судьбы, но это не совсем так. Судьба – умная сила, и мы платим за то зло, которое совершили в жизни. Этот урок я выучил сегодня. Встав на путь предательства, я приобрел сына, который, так же как я, не догадывался о нашем родстве. Он стал моим злым гением, срывал все мои планы и, наконец, способствовал моей окончательной гибели. Все так просто – ведь это высшая справедливость. Мое безоговорочное признание этого факта – единственная компенсация, которую я могу вам предложить. – Он остановился и взял руку графини, безвольно лежавшую у нее на коленях. – Прощайте, Тереза! – Голос его дрогнул. Железное самообладание отказало ему.

Она встала и припала к нему, никого не стесняясь. Пепел давней любовной истории разворошили в эту ночь, и под ним обнаружились тлеющие угольки, которые ярко вспыхнули напоследок, перед тем как угаснуть навсегда. Однако она не пыталась удержать его, понимая, что их сын указал единственно возможный и разумный выход, и была благодарна маркизу, который принял его.

– Храни вас Бог, Жерве, – прошептала она. – Вы возьмете пропуск и… и вы дадите мне знать, когда будете в безопасности?

Маркиз взял ее лицо в ладони и очень нежно поцеловал, затем легонько оттолкнул ее от себя. Он выпрямился и, наружно спокойный, взглянул на Андре-Луи, протягивавшего ему листок бумаги.

– Это пропуск. Возьмите его. Это мой первый и последний дар, который я меньше всего рассчитывал вам преподнести, – дар жизни. Таким образом, в известном смысле мы квиты. Это не моя ирония, а ирония судьбы. Возьмите пропуск, сударь, и идите с миром.

Господин де Латур д’Азир взял пропуск. Его глаза жадно всматривались в худое лицо, сурово застывшее. Он спрятал бумагу на груди и вдруг судорожно протянул руку. Сын вопросительно взглянул на него.

– Пусть между нами будет мир, во имя Бога, – сказал маркиз, запинаясь.

В Андре-Луи наконец зашевелилась жалость. Лицо его стало менее суровым, и он вздохнул.

– Прощайте, сударь, – ответил он.

– Вы тверды, – печально сказал ему отец. – Впрочем, возможно, вы правы. При других обстоятельствах я бы гордился, что у меня такой сын. А теперь… – Внезапно он прервал речь и отрывисто проговорил: – Прощайте.