– Они разделаются с ним так же, как его приятели разделались с нашими.
– Чтобы показать отсутствие существенных различий между теми и другими. – Андре-Луи засмеялся, стараясь утаить от Алины, сколь глубоки его заинтересованность и тревога. – Так-так! Вот пример бессмысленной глупости, за которую они могут горько поплатиться. Они злоупотребляют гостеприимством курфюрста, и их выходка может обернуться для него серьезными неприятностями… Алина, ты хочешь сказать, что в затеваемом покушении замешаны принцы? Или это всего-навсего умысел отдельных безрассудных голов?
Алина встревожилась. Хотя Андре-Луи говорил тихо, его голос дрожал от едва скрытого негодования.
– Я выразилась слишком вольно, Андре, и, сама того не желая, ввела тебя в заблуждение. Забудь о том, что я сказала.
Он пожал плечами.
– Какая разница, если я запомню?
Разница обнаружилась незамедлительно, едва лишь Алина удалилась, чтобы вернуться к своим обязанностям. Андре-Луи сразу же покинул дворец и галопом поскакал в город. Оставив лошадь в конюшне «Трех корон», он в сгущавшихся сумерках поспешил на маленькую улочку за Либфраукирхе, моля Бога, чтобы успеть вовремя.
Примчавшись туда, он убедился, что его молитва услышана. Он не опоздал, – впрочем, этим небесное благорасположение и исчерпывалось: убийцы уже находились на месте. При появлении Андре-Луи три тени растаяли в арке ворот напротив дома, где остановился Ле Шапелье.
Андре-Луи подошел к двери и громко стукнул по ней несколько раз рукояткой хлыста. Этот хлыст был сейчас его единственным оружием, и он корил себя за то, что столь опрометчиво пренебрег собственной безопасностью.
Дверь открыла толстуха, виденная им накануне.
– Господин Ле… Человек, который здесь поселился, у себя?
Она пристально оглядела его с головы до ног в свете масляной лампы.
– Не знаю. Но если он и у себя, то никого не принимает.
– Передайте ему, что пришел друг, который провожал его вчера вечером. Вы ведь помните меня, не так ли?
– Подождите здесь.
Она захлопнула дверь у него перед носом. Андре-Луи воспользовался минутой ожидания и как бы нечаянно выронил хлыст. Нагнувшись за ним, посмотрел из-под руки на ворота у себя за спиной. Он разглядел три головы, высунувшиеся из проема. Убийцы всматривались в сумерки, наблюдая за нежданным гостем.
Наконец его впустили в дом. Ле Шапелье ждал наверху, разодетый как petit-maître,[193] с его шейной ленты свисал монокль в золотой оправе. Он приветливо улыбнулся другу.
– Ты пришел сообщить мне, что передумал? Решил вернуться со мной?
– Не угадал, Изаак. Я пришел сказать тебе, что