С каждым днем очереди у хлебных лавок все увеличивались; с каждым днем население, подстегиваемое голодом, становилось все более кровожадным; каждый день телеги в сопровождении солдат Национальной гвардии катились под барабанную дробь по улице Сент-Оноре к площади Революции. И тем не менее каждый вечер в Опера своевременно поднимался занавес, а в «Пятидесяти» и других игорных домах, расположенных в Пале-Эгалите (бывшем Пале-Рояле) и в иных местах, неизменно собиралось множество посетителей. На быстро истончавшейся кромке вулкана жизнь в основном продолжала идти своим чередом.

Де Бац наблюдал, занимался организационной деятельностью и выжидал. Его работа протекала в Париже, и в Париже он собирался остаться, что бы ни произошло. Маркиз де Ла Гиш, известный под именем Севиньон, самый отважный и предприимчивый среди помощников барона, уговаривал его уехать и присоединиться к повстанцам на юге. Маркиз, сам будучи военным, убеждал полковника, что на юге очень пригодился бы его армейский опыт. Но де Бац не собирался двигаться с места – настолько верил он в замысел Андре-Луи. В конце концов Ла Гиш отправился на юг один. Барон не противился его отъезду, но глубоко сожалел о нем, ибо не знал человека, более преданного делу возрождения монархии, чем прямой и бесстрашный маркиз де Ла Гиш, на пару с которым они некогда пытались спасти короля.

Однако, подавив сожаления, барон продолжил выполнять миссию, которую сам для себя избрал. События развивались в полном соответствии с ожиданиями заговорщиков. При таком положении дел революция не могла протянуть долго. Несчастный народ должен был вскоре осознать, что его страдания – результат некомпетентности правителей и хаоса, порожденного их идеализмом. Но можно было не дожидаться, пока простая истина дойдет до сознания людей, а немного ускорить естественный ход событий. Если откроется, что избранники народа продажны и бесчестны, что голод и лишения – следствие не только некомпетентности правительства, но также взяточничества и казнокрадства, поднимется буря, которая сметет этих речистых ораторов раз и навсегда. Таков был замысел Андре-Луи. И правильность его выводов подтверждалась всем ходом событий.

Между тем королева и ее семья по-прежнему находились в заключении. Прошло больше месяца после попытки спасти ее, а о переговорах в Вене касательно обмена узниками ничего не было слышно. Де Бац начал тревожиться. У него зародилось небезосновательное подозрение, что переговоры зашли в тупик. В таком случае спасение королевы зависело лишь от того, насколько быстро уничтожит себя революция. И барон то и дело подгонял Моро с реализацией его хитроумного плана.