– А доказательства? А свидетели? Шайка корыстолюбцев, торговцев собственными мандатами, злоупотребляющих своим положением с целью разбогатеть на шантаже и мошеннических операциях. Да, Бенуа, мошеннических в самом точном смысле слова. Неужели свидетельство этих жуликов, этих воров – ведь именно из их слов вы заключили, что весь этот план придуман мной, – способно повредить человеку, руки которого чисты настолько, что к ним не прилипла ни единая акция злополучной компании? Пораскиньте-ка мозгами: их показания, если они таковые дадут, утопят скорее того, кто нажился на обмане, вложив в акции четверть миллиона. – И Андре-Луи снова засмеялся коротким, невыразительным смехом. – Вот вам ответ, которого вы добивались. Теперь вы точно знаете, почему я пренебрег редкой, как вы выразились, возможностью сколотить состояние.

Лицо банкира посерело, челюсть отвисла, учащенное дыхание с хрипом вырывалось из груди, он дрожал мелкой дрожью. Он действительно получил ответ.

– Боже! – простонал Бенуа. – Что за игру вы затеяли?

Андре-Луи подошел и положил руку ему на плечо.

– Бенуа, – сказал он негромко, – вы пользуетесь репутацией надежного человека. Но даже те, кому вы служите, не спасут вас, если эта афера станет достоянием гласности. Разве что кто-то из них пользуется влиянием, подобным влиянию Робеспьера. Запомните это, Бенуа. – Моро чуточку помолчал. – Но я, как и вы, человек надежный. Черпайте утешение в этой мысли. Положитесь на меня, как я полагаюсь на вас, доверьтесь мне, и ваша голова останется на плечах, сколько бы голов вокруг ни попа́дало. Однако, если вы хоть одной душе проболтаетесь о том, что знаете, будьте уверены: не позднее чем через сорок восемь часов вашим туалетом займется дружище Шарло. А теперь, когда мы поняли друг друга, давайте представим, что мы беседуем о чем-нибудь другом.

Бенуа ушел, кое-что уразумев, но по большей части продолжая теряться в догадках. Во всем этом крылось что-то темное, опасное, зловещее. Само знание того немногого, что уже было ему известно, таило в себе угрозу. И все-таки он решил добраться до сути. Но сначала следовало избавиться от доказательств собственной причастности к мошенничеству. Нужно было без промедления, пусть даже себе в убыток, избавиться от акций. Бог с ней, со сказочной прибылью. А уж когда на руках у него не останется ничего, что могло бы подвести его под нож гильотины, вот тогда Бенуа посмеется над угрозами, из-за которых сейчас вынужден молчать.

Но вот беда – акции уже нельзя было продать ни за какую цену, поскольку все те, кто тайно ожидал их скорого стремительного взлета, скупив сколько могли, вычерпали доступные источники денег до дна.