Небрежным жестом руки Андре-Луи отпустил раболепного хозяина. Буассанкур закрыл дверь и, понизив свой зычный голос, пробормотал:

– Ради бога, не переиграйте.

Андре-Луи улыбнулся, и Буассанкур тоже заметил недобрый огонек в его глазах.

– Это невозможно. Никогда еще страна не знала таких деспотов, как наши апостолы Равенства. Кроме того, забавно видеть, как эти жалкие крысы танцуют под музыку, которую сами же заказывали.

– Возможно. Но мы здесь не для того, чтобы забавляться.

Если качество поданных на обед блюд было проверкой на патриотизм, то хозяин прошел ее наилучшим образом. От крепкого мясного бульона исходил восхитительный аромат, нежный и упитанный каплун был зажарен безупречно, вино вызывало сладкие грезы о берегах Гаронны, а свежий пшеничный хлеб превосходил по качеству все, что Андре-Луи и Буассанкур ели за последний месяц. Гостям испуганно и проворно прислуживали жена и дочь хозяина.

– Недурно, недурно, – похвалил Буассанкур. – Кажется, в провинции не голодают так, как в Париже.

– Члены правительства не голодают нигде, – резко заметил Андре-Луи. – Что мы скоро и покажем голодному народу.

После обеда, когда убрали со стола, в гостиницу прибыл мэр Блеранкура – упитанный, луноликий коротышка лет сорока, с маленькими красными глазками, которые придавали ему нездоровый вид. Коротышка назвался Фуляром. От него так и веяло самодовольством, и, заметив это, Андре-Луи с самого начала избрал агрессивную линию поведения. Он даже не привстал навстречу посетителю, а лишь нарочито неторопливо оторвал взгляд от бумаг, которые предусмотрительно разложил на столе, и недружелюбно оглядел вошедшего, причем глаза его задержались на солидном чиновничьем брюшке.

– Стало быть, вы мэр, да? – произнес Андре-Луи вместо приветствия. – Я гляжу, вы чрезмерно упитанны. В Париже все патриоты исхудали.

Гражданин Фуляр опешил. С него разом слетела вся его самоуверенность. Темные глазки растерянно заморгали, и он покосился на богатырскую фигуру Буассанкура, который стоял за спиной Андре-Луи. Но мэр был настолько обескуражен, что не осмелился указать гражданину эмиссару на вопиющее несоответствие его секретаря нарисованному образу истощенного патриота.

– Жизнь в провинции не так тяжела, как в столице, – промямлил он.

– Я заметил. Вы здесь жиреете. И не только это. – Таким образом Андре-Луи сразу же взял инициативу в свои руки. Мэр, который пришел задавать вопросы, обнаружил, что сам оказался в роли вопрошаемого. И плохо скрытая угроза, которая проглядывала в грубых манерах эмиссара, в его агрессивном тоне, в суровом и презрительном выражении его угловатого лица, мгновенно сбила с Фуляра всю спесь и превратила его в подобострастного и послушного слугу. – Прежде чем мы перейдем к делу, гражданин мэр, взгляните на этот мандат и ознакомьтесь с моими полномочиями. – Андре взял со стола удостоверение агента Комитета общественной безопасности и протянул Фуляру.