Лицо падре Льобета осталось непроницаемым.

— Продолжайте, — сказал он.

— И теперь я должен позаботиться о ней, я обещал это супруге на смертном одре. Не скрою, меня охватили сомнения: Лайя наотрез отказалась назвать имя человека, лишившего ее невинности. Ей остается либо избавиться от ребёнка, либо найти человека, который согласился бы взять ее в жены. Вы хорошо меня знаете, падре. Как истинный сын святой церкви, я никогда не допустил бы убийства невинного младенца. И теперь мне остаётся лишь молить вас о помощи, для чего я и приехал. Ни один дворянин не возьмёт ее в жены, несмотря на приданое и наследство, которое она получит после моей смерти. А потому вся моя надежда — на вас. Вашему подопечному, которого она так жестоко обманула, не нужны мои деньги, он и сам богат, а со временем станет ещё богаче. Но он не дворянского рода, однако, если станет гражданином... Собственно говоря, я на это рассчитываю. Если парень все ещё ее любит, вы могли бы убедить его признать ребёнка. Думаю, вы можете на него повлиять. Если он возьмёт ее в жены и признает ребенка, то станет гражданином Барселоны. Честь моей подопечной будет спасена, а время залечит грехи молодости.

Падре Льобет ненадолго задумался. Будучи тонким знатоком человеческих слабостей, он также имел богатый жизненный опыт, ведь прежде чем стать священником, он исходил множество дорог. А кроме того, хорошо знал советника и догадывался, что в этой странной истории явно что-то не так, но пока он не понимал, что именно.

— Давно уже вы не бывали у меня на исповеди, Бернат, — заметил священник.

Неожиданное замечание застало советника врасплох.

— Ну что ж, вы правы. Дело в том, что в последнее время я был настолько занят, что не хватало времени посетить вас. Тем не менее, как добрый христианин, я ходил к исповеди в церковь святого Михаила рядом с моим домом. Но не понимаю, к чему вы вдруг вспомнили про исповедь.

— Просто я подумал, что вы можете воспользоваться случаем и исповедаться прямо здесь, в моем кабинете. А затем мы вдвоём помолимся, чтобы Господь наставил нас и помог принять верное решение.

— Я исповедовался в минувшую пятницу, — произнёс Бернат. — Видит Бог, мне пока нет необходимости каяться в новых грехах.

Эудальд Льобет, прекрасно знавший, насколько щепетилен советник в вопросах веры и церковных таинств, догадался, что в душе Берната скрываются тайны и помыслы, о которых он не хочет рассказывать.

— Ну хорошо, дайте мне немного подумать, — сказал священник. — Насколько мне известно, Марти ещё не вернулся.

— Это не имеет значения. Я отправлю свою дочь в одно из загородных имений, где она сможет спокойно родить. С ней будут ее дуэнья и доверенная повитуха. Там она останется до самых родов. Ребенок будет расти вдали от города, и в случае необходимости мы всегда сможем его забрать. Если это будет мальчик, я его усыновлю и он станет моим наследником. К тому времени никто уже ничего не заподозрит.