Кровь отхлынула от лица Марти; испуганная Руфь бросилась к нему, а Омар, крикнув, чтобы срочно принесли стакан вина, решительно взял хозяина за плечи и заставил сесть.
82
82
Разговор в соборе
На следующий день бледный, осунувшийся Марти, одетый во все черное, стоял в соборе рядом с Эудальдом Льобетом, который читал при свечах то самое вчерашнее письмо. Минувшая ночь оказалась одной из самых долгих в жизни Марти. Дочитав письмо, он, несмотря на беспокойство Руфи, удалился к себе. Образ любимой Лайи, которую изнасиловал злодей-отчим, пока он разъезжал по свету, стоял у него перед глазами, а сердце переполняло раскаяние. Он метался и рычал, как загнанный зверь, срывая свой гнев на дверях и мебели, молотя по ним кулаками, пока в изнеможении не разрыдался. К утру его гнев перегорел, превратившись в мрачную злобу, а в покрасневших от слез глазах стояла боль и жажда мести.
Каноник поднял глаза от пергамента и посмотрел на своего друга.
— Ну, что скажете, дон Эудальд?
На мгновение священник заколебался.
— Слишком сложное это дело, — признался он. — Долго придется объяснять.
— Я так понимаю, вы знали об этом и раньше?
— Да, знал. Но как священник, я обязан хранить тайну исповеди.
— Но ведь вы же мой друг! — в отчаянии воскликнул Марти.
— Это не отменяет моего долга и моих обетов. Первый мой друг — Христос, и я не могу пренебречь данным Ему словом.