— Я приказал там каждый камушек перевернуть, но все пожрал одский огонь.

— Представляю, что там могло остаться. В любом случае, это большая потеря для нас, ведь дом немало стоил.

— Ну, положим, этот дом — просто капля в море по сравнению с тем, чем Монкузи владел за пределами города. Я приказал произвести опись его владений — и был потрясен, когда узнал, сколько ему принадлежало поместий и мельниц.

— И вы ещё подарили ему крепости в Таррассе и Сальенте! — воскликнула графиня. — Временами, сеньор, когда вы слишком кому-то благоволите, ваша щедрость переходит в настоящую расточительность, в сравнении с ней те крохи, которые вы мне жалуете — сущая безделица!

Марти понемногу поправлялся. Время, молодость и забота Руфи сотворили чудо. Но прежде всего своим выздоровлением он был обязан покою, который наконец-то воцарился в его душе. Когда он наконец признался в любви к Руфи ей самой, окружающим, а главное, себе, у него словно выросли крылья. Ночью он долго ворочался в постели, не в силах заснуть, а затем пережил волшебные минуты.

Внезапно распахнулись обе створки двери на террасу, впустив в комнату порыв свежего ветра; затем чья-то тень отдернула занавеску у входа, и в серебряном свете луны перед ним предстала обнаженная Руфь. Он даже не узнал ее, пока она не подошла вплотную к его постели. Марти был очарован. Он даже не догадывался, что тело девушки, всегда закутанное в тысячи одежек, которое теперь предстало его глазам во всей первозданной наготе, может быть так прекрасно. Черная грива распущенных по плечам волос, тонкая талия, точеные бедра, длинные ноги и высокая грудь — ее фигура напоминала стройный силуэт цитры.

Девушка отбросила с Марти одеяло и, дрожа от волнения, легла рядом.

— Где бы я ни был, да пребудет с вами мое благословение, — произнесла она. — Помните? Поступки говорят больше слов. Это вы, Марти, единственный защитник чести моего отца. Я думаю, что в этот час он благословляет нашу любовь. Я хочу, чтобы наши тела слились воедино, хочу чувствовать вас внутри себя. Сами звёзды предназначили нас друг для друга; я поняла это в тот самый день, когда впервые вас увидела.

Девушка наклонилась к нему, приоткрыв губы; тело Марти вспыхнуло огнём, и он уже не в силах был сдержать нахлынувших чувств и, освещённый лунным сиянием, потянулся к ней в ответном порыве.

Когда же наутро пришел падре Льобет, чтобы рассказать о приговоре и обстоятельствах пожара в доме советника, в голове Марти зародилась неясная пока еще идея.

— Так значит, говорите, пожар причинил серьезные убытки графской казне?