– Где ты видишь опасность?

– Сам не знаю. Во всяком случае, побег Лебика не сулит ничего хорошего. Сокровище в нашем деле – главное, а кто поручится, что гигант не стянет его у нас из-под носа. Плохо, друг, плохо… и для дела, и для нас лично.

– Для нас… в чем?

– Ты разве забыл угрозу Точильщика, брошенную на прощанье?

– Пустое! Злоба мошенника, попавшего в западню!

– Хорошо, а Лебик… тот-то не попадал в западню… месяц тому назад, когда предлагал нам поделить сокровище. Он не грозил нам, нет; он предостерегал нас… и его предостережение очень было похоже на правду, особенно это относилось к тебе, Бералек.

– Разве мне не приходилось встречаться лицом к лицу с самыми серьезными опасностями? Те, которыми грозит мне Точильщик, не сравнятся с ними.

– Э-э, любезный, почем ты знаешь? Надо видеть быка, чтоб судить о длине его рогов. Опасность опасности рознь.

– На какие опасности не насмотрелись мы еще?

Кожоль, по-видимому, что-то раздумывал.

– Ну же, говори, Пьер, ты выводишь меня из терпения… ты уж слишком раззадорил сегодня свое собачье чутье.

– Что ж делать? Я чую в воздухе что-то недоброе, грозу… для тебя.

– Пустяки… я храбро встречу Точильщика… кровожадного болвана, как называл его Лебик.

– Да, но и у болванов случаются проблески ума… особенно когда им подкинули мысль.

– Что ты хочешь сказать?

– А вот что: Точильщик, преследуемый мыслью, что у него отняли Пусету, захочет отплатить нам тем же и начнет соображать, нет ли при нас женщины, которая…

Кожоль остановился, увидев, что кавалер вдруг побледнел.

– Понимаю! – выговорил Бералек.

– Видишь ли, милый друг, что есть еще опасности, с которыми ты не встречался.

– Неужели ты думаешь, что негодяй решит отмстить таким способом?