– Не бойтесь больше ничего, дитя мое… Я ваш друг…

– Друг! – пробормотала Жилет с признательной улыбкой. – Да, друг! Я вижу это по вашему доброму лицу…

Девушка была почти без чувств, и Беатриче пыталась привести ее в сознание. Тем временем Спадакаппа схватил Безумную Маржантину. Та дико засмеялась, а потом захохотала:

– Вы пришли помочь мне надеть на нее маску?

Она держала в руках кусок влажного войлока, источавшего сильный запах.

Спадакаппа был итальянцем. В Риме он долгое время вращался в таинственном мире отравителей и цыган…Возможно, ему был знаком тот специфический запах, который исходил от войлока. Он побледнел и смачно выругался по-итальянски.

Он крепко сжал руку сумасшедшей. Та взвыла от ярости, потом выпустила из рук кусок войлока. Спадакаппа отшвырнул его ногой в глубину комнаты.

– Сидите спокойно, – приказал он, иначе я свяжу вам руки.

– Я хочу надеть на нее маску! – орала сумасшедшая.

– Для чего?

– Чтобы она потеряла свою красоту! Чтобы я ее больше не видела такой, какая она есть! Чтобы никто не мог ее узнать!.. Я хочу надеть на нее маску!..

– Хорошо! Вы сделаете это завтра, и я вам помогу!

– Правда?

– Клянусь вам!

Безумная захохотала. Потом внезапно, как будто ее больное сознание разом перевернулось и всё только что происшедшее исчезло из памяти, она забилась в угол, скорчилась и до странности нежным голосом принялась напевать колыбельную песню.

– Бедная женщина! – прошептала Беатриче, не выпускавшая старуху из вида.

В это мгновение Жилет пришла в себя.

– Дитя мое, – сказала принцесса, – у вас есть силы следовать за мной?

– О да, мадам! Уведите меня… Я так боюсь!

– Теперь не надо бояться…