– Время пришло, – сказала принцесса, которая до сих пор была довольна только своим поистине героическим поступком, – задать вам вопрос, который меня и моего мужа интересует больше всего…

Внешне спокойный Рагастен был тоже до крайности взволнован.

– Говорите мадам! – выкрикнула Жилет. – Буду счастлива, если окажусь вам полезной.

– Вот и хорошо, – кивнула Беатриче. – Когда вы были во власти несчастной безумной женщины, вам случалось звать кого-то на помощь.

– Манфреда, – невольно вырвалось у Жилет.

– Да! Именно это имя вы произносили, – взволнованно сказала принцесса. – Так вот, дитя мое, мы приехали в Париж, чтобы разыскать одного человека, который носит такое же имя. Этот Манфред, которого вы звали… которого вы знаете…

– Мадам, – пробормотала Жилет, – я его едва знаю…

– Но вы его так звали! – удивился Рагастен.

Но по яркому румянцу, окрасившему щеки девушки, Беатриче стала ясна правда. Она подала знак Рагастену, и тот удалился. Тогда Беатриче привлекла к себе девушку и тихо сказала:

– Говорите со мной, как с родной матерью, дитя мое… Вы его любите?

– Да! – выдохнула Жилет.

– А сказали, что едва его знаете…

– Он иногда проходил перед моими окнами.

– Вы говорили с ним? Простите меня, девочка… Этот допрос вас, несомненно, тяготит…

– Нет, мадам, – наивно ответила Жилет, – потому что мы говорим о нем…

Беатриче улыбнулась и задумалась, а Жилет продолжала:

– Один-единственный раз в жизни я говорила с Манфредом… В тот вечер он меня спас… от ужасной угрозы, мадам… Мой отец расскажет вам, от какой…

– А скажите мне, дитя мое, сколько ему может быть лет?

– От двадцати до двадцати пяти, мадам.

– Еще один вопрос… Самый трудный из всех… Есть у этого молодого человека отец и мать? Можете ли вы предположить по тем немногим словам, которыми вы с ним обменялись, что родителей своих он не знает?