К концу ХХ века предполагалось, что город, каким мы его знали, мертв или по меньшей мере находится в состоянии сильного упадка. Субурбанизация вывернула его наизнанку, Интернет довершил процесс, во многих случаях сделав излишним прямой контакт лицом к лицу. Но случилось нечто обратное: параллельные революции в глобальных финансах и инновационной экономике привели не к рассеянию, а к концентрации денег, активов, идей, талантов и энергии в небольшом количестве турбореактивных глобальных метрополисов[565].
Все вышеперечисленное, само собой, интенсифицировало нечто, всегда имевшееся в городах. Урук прогрессировал так быстро не в последнюю очередь потому, что в его кварталах собрались ремесленники, готовые делиться знаниями, инструментами и технологиями. Вместе они могли экономить за счет масштаба и получать выгоду от неизвестной до той поры информационной сети. Смущающая разум сложность городской жизни привела к тому, что знание стали кодировать письменностью. Культура кофеен XVIII века в Лондоне создала неформальное пространство для встреч и обмена информацией между торговцами, ремесленниками, учеными, исследователями, банкирами, инвесторами и писателями, которые вместе «выплавили» первую крупную капиталистическую экономику. В Нью-Йорке ХХ века концентрация больших банков, маленьких инвестиционных фирм, юристов, страхователей и рекламщиков в пределах района, который можно обойти пешком, породила сильную конкуренцию и рост инноваций в пределах рынка. Во всех этих случаях – и во многих других по всей истории и по всему миру – большой город с его динамизмом и сложными, пересекающимися информационными сетями исполнял организационную функцию крупной корпорации или университета, создавал те рамки, в которых могли эффективно работать его формальные подразделения и субподразделения.
Культура кофеен XVIII века в Лондоне создала неформальное пространство для встреч и обмена информацией между торговцами, ремесленниками, учеными, исследователями, банкирами, инвесторами и писателями, которые вместе «выплавили» первую крупную капиталистическую экономику.Инновационная экономика XXI века в той же степени урбанистична. Компании и отрасли промышленности, которые движут современным миром – стартапы, технологические фирмы, НИОКР, СМИ, мода, финансовые технологии, реклама, – склонны к концентрации даже в большей степени, получая выгоду от физической близости, которую может дать только город даже в эпоху супербыстрой цифровой связи. Творческая энергия в значительной части генерируется спонтанными встречами; она тесно связана с общением и рабочими связями.