Ибрагим едва не шагнул, чтобы взять фартук, но уловил выражение — улыбку — на лице Кристофера, который смотрел сверху вниз на мальчика и светился от какого-то первобытного чувства гордости. Эти чувства были неведомы Ибрагиму, потому что у него не было сына. Но этот взгляд, эту улыбку он знал — даже на лице Бога не могло бы отобразиться большей доброты.

И в этот момент Ибрагим — который десятки раз смотрел смерти в глаза и называл себя прямодушным — испытал страх, гораздо больший, чем испытывал когда-либо. Кристофер возродил семью заново. Он выстоял, он заново расцвел, из праха запустения он заново разжег огонь в очаге семьи, любви, мира, в его свете обучал магии, красоте и тайнам творения своего сына. Он пережил смерть и горе, которые принесли ему дьяволы, ему и тем, кого он любил больше жизни, дьяволы, такие же как Ибрагим. Чье ремесло было убивать — и душить детей — и не обтесывать камни, а ровнять их с землей.

Зачем же заставлять этого доброго человека снова вспоминать о том ужасном горе? К чему рассказывать, кем за это время сделался его первенец: кровавым прислужником той силы, которая уничтожила его детей? Зачем бросать тень настолько черную, что у нее нет даже названия, на яркий свет этого горна?

Кристофер ощутил его присутствие и развернулся; он увидел турецкое платье Ибрагима, но не увидел лица, потому что яркое утреннее солнце светило во дворе у него за спиной. Улыбка, достойная Бога, сбежала с его лица. Он поклонился, холодно, со сдержанностью, не знающей никаких рангов и различий.

— Добрый день, господин, — произнес он. — Чем могу вам служить?

Ибрагим помнил и это наставление тоже: приветствие, вопрос, вежливость. Горло его сжалось, и он кашлянул.

Затем произнес:

— Ваш мальчик вчера подковал мне лошадь.

Кристофер говорил по-немецки, который, как казалось Ибрагиму, сам он забыл. Кузнец никак не ожидал услышать ответ на том же языке. Во всяком случае, от турка.

Кристофер заморгал.

— Вы чем-то недовольны?

Мальчик окаменел. Ибрагим замахал рукой.

— Нет, нисколько. Совсем наоборот, у моего коня ни разу не было новых подков лучше, а мы с ним преодолели вместе немало трудных лиг. — Он замолк из опасения выдать слишком много. — Мне показалось, я слишком мало заплатил за такой труд, поэтому хотел бы дополнительно наградить мальчика.

Мальчик вспыхнул от радости.

— В этом нет необходимости, — возразил Кристофер. — То, что вы довольны работой, уже достаточная награда. Поблагодари господина, Мэтти.

Когда Ибрагим услышал имя мальчика, горло его сжалось еще сильнее и смятение еще больше усилилось.