Гриманд вспомнил трех поляков, убитых на дуэли, подробность, о которой он предпочитал не думать. Поляки имели репутацию отважных бойцов. Он поджал губы:

– Верю вам на слово. Но найти этого человека в городе не так просто.

– Он найдет вас даже в огненной пучине ада.

Спокойствие в голосе Карлы раздражало короля воров. Возможно, ему удастся вывести ее из себя?

– У меня есть вопрос, который, должно быть, вас обидит, но я должен его задать, – сказал он осторожно.

Карла кивнула.

– Возможно ли, чтобы муж желал вашей смерти?

– Нет. Я могу поклясться в этом жизнью своего ребенка.

– Не исключено, что придется.

– Если ставка на Матиаса, дайте мне кости, и я брошу их.

– Прекратите немедленно, оба! – неожиданно вмешалась в разговор Алис.

Она сердито посмотрела на сына, и тот не стал спорить.

– Хоть раз в жизни подумай о ком-нибудь, кроме себя, – шикнула на него мать. – Наша гостья не хочет, чтобы ее мужчина приставил нож к твоему горлу, хоть ты этого и заслуживаешь, а ты – к его шее.

Гриманд поднял руки, уступая матери.

– Матиас раньше не бывал в Париже. Я уверена, что он вас найдет, но точно так же не сомневаюсь, что вы найдете его быстрее. Мое письмо защитит вас обоих от недоразумений, – вновь заговорила итальянка.

– Пусть мой сын запомнит какие-нибудь слова, которые могут исходить только от тебя, – предложила ей Алис. – То, что невозможно вырвать у тебя силой.

– Скажите ему: «Новый соловей ждет твоих шипов», – кивнула Карла.

– Новый соловей ждет твоих шипов? – переспросил Гриманд.

– Да. Слово в слово.

Король Кокейна нахмурился.