– Ненависть? Власть? Жадность? Что ж, почему бы и нет? Но любовь?..

Толчком ноги распахнув дверь, Гриманд вышел на улицу. Дождь прекратился.

Небо на востоке было темно-серым, цвета пушечной бронзы, а на западе красным, будто адское пламя. День проклятия подходил к концу. Скоро взойдет полная луна, и начнется ночь проклятия. Псы жаждут крови Карлы. Он тревожился за нее, а не за какого-то чертова рыцаря.

Однако Гриманд колебался.

Они не могут захватить Кокейн. Никто еще даже не пытался это сделать. Защитой этому месту служило само имя. У него еще есть время. А Карла разложила карты и бросила жребий.

Гриманд повернул на восток, навстречу суду.

Глава 20 «Пилигримы»

Глава 20

«Пилигримы»

В городе, жизнь и процветание которого зависели от бесконечного потока мяса, свежей крови и потрохов, мясники были самыми богатыми и гордыми людьми в Ле-Але. И совершенно естественно, что они построили самую роскошную церковь в округе – во славу Господа и свою собственную. Башня Сен-Жак-де-ла-Бушери поднялась выше любого здания в Вилле и даже выше, как любили подчеркивать жители, колоколен собора Нотр-Дам. А шпиль – разве это не копье, воткнутое в крышу? Внутреннее убранство церкви было таким же великолепным, но Кристьен Пикар был слишком занят, чтобы наслаждаться окружающей красотой.

Он сидел в мокрой одежде на самой дальней скамье вместе с Тифани и Пепином, хотя и на некотором расстоянии от них. Для похода в церковь Тифани принарядилась, к слову сказать, как провинциальная проститутка. Щиколотки Пепина были связаны запасной тетивой, чтобы предотвратить побег. Шнурок выглядел хлипким, но сержанты клялись, что его не порвет даже бык. Позади них в притворе, где использование дубинки не посчитали бы святотатством, стоял сержант Баро, суровый и седой нормандец, доверенное лицо Ле Телье.

Передние скамьи занимали члены милицейских отрядов: их было несколько десятков. За ними у алтаря преклонил колено Доминик Ле Телье – он был босиком. Вместе с ним молились видные «пилигримы», в том числе капитаны милиции Томас Крюс и Бернар Гарнье. Они посвящали совершенные в этот день зверства Богу, который их на это благословил. Головы капитанов украшали венки из цветов. Нарукавные повязки из красных и белых лент символизировали их девиз: «Один хлеб, одно тело». Окровавленное оружие было сложено у их ног на каменных плитах пола. «Пилигримы» постились весь день, потом исповедались и получили отпущение грехов. Они очистились. Получили святое причастие, которое так ненавидят протестанты. А теперь, с еще большим, чем обычно, благоговением, готовились к службе.