– О, я не об этом, – сказала Демельза. – За себя я не боюсь. А вот Росс. Понимаешь, он ведь еще не так долго меня любит. А теперь я на много месяцев стану страшной. Вдруг он, когда увидит, как я хожу по дому вразвалку, словно старая утка, так сразу и забудет, что я когда-то ему нравилась.

– Ну уж этого тебе точно не следует бояться. Росс никогда ничего не забывает. Это, наверное… – Верити вгляделась в сгущающиеся сумерки. – Мне кажется, это наша фамильная черта.

Последние три мили они проехали молча. Молодой месяц опускался вслед за солнцем и вскоре исчез, оставив после себя только светлую полоску в небе. Маленькие летучие мыши то и дело пролетали над тропинкой.

Наконец они миновали рощицу неподалеку от Уил-Мейдена и въехали в свою родную долину. И Демельза, и Верити сразу почувствовали облегчение. А вот и три стога: два – пшеницы, и один – овса. Утром они светились золотом: пшеница – темным, а овес – бледным.

Росс поджидал их на пороге, чтобы помочь спешиться и проводить в дом.

– А где Джуд? Он что…

– Джуд здесь, просто отстал, – сказала Демельза. – Решил умыться у ручья.

Глава седьмая

Глава седьмая

1

Осень, словно очарованная собственным совершенством, не желала уходить и уступать дорогу зиме. Ноябрь повременил со штормами, и опадающие листья вязов, желтые, коричневые и бурые, мирно плыли по ручью до самого Рождества. И жизнь в Нампаре протекала так же спокойно. Влюбленные супруги, такие разные и не похожие друг на друга, жили в полной гармонии: они работали, спали, ели, любили, смеялись, спорили и мирились в своем собственном, отгороженном от внешних забот мире, а внешний мир и не думал покушаться на их счастье. Размеренный распорядок дня был составной частью счастливой жизни Росса и Демельзы.

Джинни Картер приходила помогать по дому с голубоглазым рыжеволосым младенцем за спиной. Ребенок вел себя тихо и не мешал ей работать. Джинни появлялась в семь утра, а в семь вечера уже можно было видеть, как она не спеша идет по холму в сторону Меллина. Новости от Джима были редкими и скудными. Однажды Джинни показала Россу записку, которую ей передали из Бодмина. Какой-то полуграмотный сокамерник Джима коротенько написал, что, мол, у него все хорошо и он шлет жене свою любовь. Росс знал, что Джинни живет на средства родителей, а все заработанные деньги, когда представляется оказия, пересылает мужу. Одному Богу известно, какая часть этих денег оседала в кармане тюремщиков. И только увещевания миссис Заки и чувство материнского долга удерживали Джинни от того, чтобы пройти двадцать шесть миль до Бодмина, переночевать там под забором и вернуться домой на следующий день.