— Весь прямой путь я с удовольствием и неустанно буду занимать ваш слух, а, главное, ум, своими рассказами. А вот на обратном пути с тем же удовольствием буду, в большей мере, чем сейчас, отвечать на ваши вопросы.

— Как к вам обращаться? — спросил тот же весёлый паренёк.

— Товарищ экскурсовод, а если кто-то твёрдо запомнит, лучше Борис Ильич.

Рассказ Бориса Ильича действительно был и эмоциональным, и познавательным. И пока ехали по набережной Фонтанки, Андрей прислушивался, но как только свернули на Московский проспект, проехали «Техноложку», он предался воспоминаниям.

«… Вот Парк Победы, справа Новоизмайловский проспект, где жила Ольга, а рядом Благодатная, куда Ольга с родителями переехала на 5 курсе».

Автобус покинул проспект, и вниманием Андрея опять начал завладевать Борис Ильич.

— … позволю себе предположить, и высказать моим слушателям свою, как говорят математики, «нулевую гипотезу», что император Павел I был единственным европейским монархом, который еще в 1799 году мог составить конкуренцию Наполеону. Если бы не доверчивость Павла, лукавейший граф Пален не смог бы увлечь императора идеями, а главное, целями немецкого масонства, еще до Ницше заговорившего о высшей мудрости, высшем праве для избранных. Протестантизм того времени тоже был окрашен идеями, что права избранных выше их обязанностей. И Павел, в начале своего правления говоривший об обязанностях императора российского, всё больше начал подумывать о правах общеевропейского монарха. И об общеевропейской церкви католиков и православных.

— Извините, — вмешался умненький весёлый парень, — но по мнению масона-историка Карамзина Павел стоял в ложе «Золотой венец» и даже был мастером стула.

— Не думаю. Да, было русское масонство, но это мода, дань времени, «игрушка для праздных и высоких» умов. Русский романтизм и идеализм резко отличались от немецкого. И даже английского.

— Лефорт и Яков Брюс были далеко не романтиками и идеалистами, — решил поговорить Андрей Петрович. — И кровь Павла замешана на немецком «молодом пиве». Впрочем, это косвенно подтверждает ваши соображения.

— О! Отлично! У нас есть лидер конкурса! Не отставайте, друзья!

Андрей громко спросил, включаясь в игру:

— Меня, Борис Ильич, уже лет 30 занимает вопрос: по какой причине Павел пытался вызвать на дуэль Наполеона. Я думаю, это личный повод. Хамство француза.

— О-го-го! — Борис Ильич даже приподнялся и посмотрел в конец автобуса. — Я «таки кое-что имею вам сообщить» по этому сложному вопросу. Есть всего два документа, в которых вскользь упоминается, что Наполеон в наглой форме требовал от Павла «вернуть» ему какую-то часть реликвий Мальтийского ордена.