Старая мудрая жрица взглянула на юношу. Кожа у нее была мягкая и хрупкая на вид, волосы пушистые, седые. Руки, переплетенные голубыми венами, тонкие, бледные – похожие на руки скелета. До сих пор она сидела молча, словно отгородившись от веселья пирушки.

– Одна из храмовых учениц мудра и сообразительна не по годам и не по выучке – это правда. Правда также, что она побывала за завесой и произнесла пророчество, но мы еще не решили послать ее верховному жрецу для испытания.

– Значит, есть сомнения, божественная? – настаивал Бакмор.

– Сомнения всегда есть, дитя, – ответила жрица с осуждением, и молодой человек смущенно сел.

– Я слышал об этом, – заметил Хай с интересом. Два года жречество обходилось без оракула, и подходящую кандидатуру искали очень тщательно. Плата за откровения и пророчества составляла значительную статью храмового дохода. Были и политические причины спешным поискам замены госпоже Имилце.

– Простите, избранник бога. Я собиралась обсудить с вами этот вопрос наедине, – сказала верховная жрица, но тут к беседе присоединился Ланнон.

– Пошлите за девкой, – сказал он голосом, хриплым от вина. (От его грубости жрица оцепенела.) – Давай ее сюда, пусть позабавит нас своими пророчествами.

– Мой господин, – хотел возразить Хай, но Ланнон, не слушая, повысил голос.

– Пошлите за пророчицей, пусть скажет, чем закончится наш поход на север.

Хай виновато повернулся к жрице.

– Царь приказывает, – сказал он, и жрица склонила голову и шепотом сказала что-то стоявшему рядом рабу. Раб вышел из зала.

Когда она вошла, смех и громкие голоса стихли. Все с любопытством смотрели на нее. Высокая девушка с сильными руками и ногами. Длинное зеленое платье храмовой ученицы обнажает левую руку, кожа, гладкая и блестящая, светится в огне ламп. Волосы, темные и мягкие, облаком спускаются на плечи. На выпуклом лбу золотой полумесяц – знак Астарты; он висит на золотой цепочке, в ушах серьги – два маленьких солнечных камня, блестящие, как звезды на небе.

Глаза у новоявленной пророчицы были зеленые, и их цвет напомнил Хаю бассейн Астарты в пещере ее храма в Опете. Полные губы слегка дрожали, выдавая волнение, на щеках горели красные пятна. Однако держалась она спокойно, сдержанно и с достоинством приблизилась к тому месту, где сидел Хай. Он заметил, что она очень молода.

– Молись за меня, угодный Баалу, – приветствовала она его и склонила голову. Хай жадно рассматривал ее, тронутый такой непосредственностью и таким достоинством.

– Приветствуй царя, дитя мое, – прошептал он, и девушка повернулась к Ланнону. Пока она приветствовала царя, Хай продолжал ее рассматривать.