Старый мастер стоял у одной из печей, погружая в ее чрево руду, вручную отбирая каждый кусок. Ученики почтительно собрались вокруг, готовые добавить слой известняка или древесного угля.

Зингала выпрямился и потер ноющую спину, глядя на приближающегося высокого незнакомца и его сопровождающих. Что-то знакомое было в походке этого человека, в развороте плеч, в наклоне головы, и Зингала нахмурился. Он опустил руки и неуверенно переступил с ноги на ногу: внешность человека пробудила в нем давние воспоминания. Незнакомец остановился перед кузнецом и посмотрел Зингале в лицо – глаза у него были желтые, свирепые, глаза повелителя. Зингала взглянул на ноги незнакомца и увидел глубоко расщепленную ступню. Он издал вопль и пал ниц. Взял покалеченную ногу Манатасси и поставил на свою седую голову.

– Приказывай, – воскликнул он. – Приказывай, Манатасси, Большой Черный Зверь, Гром Небесный.

Остальные услышали имя: будто молния ударила в них.

– Приказывай! – воскликнули они. – Приказывай нам, черный бык тысяч коров!

Манатасси оглядел изгнанников, пресмыкавшихся перед ним, и заговорил негромко, но голосом, который проникал до самого сердца:

– У меня только один приказ – повинуйтесь!

* * *

Печь была сложена в форме живота беременной женщины, а входом в нее служила узкая щель, влагалище между расставленными бедрами.

Чтобы оплодотворить плавящуюся руду, Зингала вставил во влагалище конец меха. Этот конец был сделан в форме фаллоса, и вся работа совершалась в строгом ритуальном порядке: ученики пели песню рождения, а Зингала в своем кожаном переднике потел и работал как повивальная бабка, качая тяжелые меха.

Когда наконец сняли глиняную затычку и огненная струя расплавленного металла потекла в земляные формы, среди зрителей послышались поздравления и вздохи облегчения.

Используя наковальню из бурого железняка и набор специальных молотов, Зингала сковал львиную лапу с пятью массивными железными когтями. Он отшлифовал ее, обточил и отполировал, потом снова нагрел и закалил в крови леопарда и жире бегемота.

Искусный кожевник сшил «гнездо» из сырой шкуры слона и подогнал его по обрубку правой руки Манатасси. Железную лапу прикрепили к гнезду, а когда ее пристегнули к культе Манатасси, у того появилась внушающая ужас искусственная «рука».

Кани, верховный правитель венди и тщеславный сводный брат Манатасси, лежал с женщиной, когда львиная лапа раздробила ему череп. Девушка под ним закричала от страха и потеряла сознание.

У Сондалы, царя бутелези, много подданных, множество скота, мало пастбищ и еще меньше воды, чтобы благополучно прожить со своим народом и скотом сезон засухи.