За минувшие годы она ещё больше обветшала. На месте старой мельни поверх пепелища зеленела буйная трава.

Лишь Жезна была всё такая же. Из пруда через прореху в плотине били тугие струи, внизу крутились чёрные водовороты.

— Бочки попадали туда, — показал Алёша в сторону запруды. — Было их пять иль шесть. Наверно, пять, по двадцать тысяч в каждой.

— Там по-зад плотины глубина местами саженей до трёх. — Ильша сосредоточенно размышлял. — И укатить могло по весеннему разливу, раскидать по дну. Бочки, они ведь круглые. Эх, сюда б тот порох из подкопа. Пускай не весь, хотя бы пуда два. Подорвали бы плотину к лешему, вода из пруда и сошла бы…

— Если б так, то и твоей золотой головы не надо, — поддразнил его Попов. — Чего захотел — два пуда пороху. Порох нынче весь казённый, тратить его можно лишь на военные нужды. Ну, или ежели надо князь-кесаря к небесам подкинуть.

Он был в весёлом настроении. Радовался приключению и скорому богатству. А Никитин подумал, уж не из-за Василисы ли? Может, успела оборотистая блошка подобрать ключик к её сердцу?

Пока Алексей балагурил, а Дмитрий терзался, Ильша без дела не стоял.

Проверил, что из его прежнего хозяйственного обзаведения сгодится в дело.

Раздвижной настил, чем дыру в плотине накрывать, оказался цел и вполне крепок. Хорошо. Будет на чём вагу установить.

Для самой ваги и для лебедя сгодятся молодые дубки из прибрежной рощи. Железная цепь захвачена из дому. Канаты тоже. Ну а что садок? Не рассохся ли?

Большущая бочка, тоже дубовая, пропитанная особым составом, который не пропускал воду, в прежние времена служила у Ильи садком для заготовления живой рыбы.

Вот что значит добротная работа. Какой бочка была девять лет назад, такой и осталась, только наполнилась до краёв зацветшей дождевой влагой. Значит, не текуча.

Стёкла, как и думалось, нашлись среди головешек. Когда Илья, уходя навсегда, поджог своё уединённое жилище, окна от огня полопались, но оставшиеся куски годились в самый раз. Стекло было хорошее, прозрачное. Когда-то он сам его плавил из кремневого песка, поташа и прочих добав. В общем, мастер остался всем доволен.

* * *

К следующему дню посередь плотины высилось диковинное сооружение.

Дубовая тренога, именуемая лебедью, была увенчана вагой — подобием длинной шеи, к которой на толстой цепи крепилась перевёрнутая кверху дном двухсотведёрная бочка. В неё с четырёх сторон были врезаны стеклянные окошки, а понизу торчали массивные маленькие колёса. В этом чудо-домике вместо пола была прочная деревянная крестовина, где могли стоять два человека. Кормило могло поворачивать колёса в любом направлении.