Дверной косяк вздрогнул, раздался вопль: «Негодяй!» Дальнейший грохот в кабинете был подобен тому, который возникает при землетрясении или обвале где-нибудь в горах. Мария с силой толкнула дверь, но, к ее удивлению, она оказалась запертой. Девушка бросилась в коридор звать на помощь слуг.

Когда она в сопровождения камердинера и двух мастеровых ворвалась в кабинет, он был уже пуст.

— Бегите, догоните! — крикнула она. — Он только что был здесь, неужели этот черный крикун похитил отца?

— Я здесь, — раздался стонущий голос. — Вытащите меня отсюда.

Тучный Луиджи был плотно вбит в узкое пространство между стеной и шкафом. Рука его была украшена неглубокой, но обильно кровоточащей раной; очевидно, поручик пустил в ход шпагу. Немалого труда стоило вытащить ювелира из его неудобного заточения.

— Отец! Какое счастье, ты жив! Я случайно оказалась подле двери. Кто этот ужасный человек? Что ему от тебя нужно? И зачем он разломал твое кресло?

— Это не он разломал. Это я разломал. Об его голову. — Луиджи подмигнул дочери и, довольный, захохотал. — Больше господина Бурина на порог не пускать! — крикнул он слуге. — А теперь пойдем ужинать.

— Но твоя рана? Нужен лекарь!

— Не лекарь, а портной. Такой камзол, каналья, испортил!

За столом Мария пыталась вытянуть что-нибудь из отца относительно ужасного визитера, но ей это не удалось. Конечно, она могла бы прямо спросить: «Какое право имеет господин Бурин на вексель покойного Гольденберга?» Но таким образом ей пришлось бы сознаться, что она подслушивала, а это Луиджи считал смертным грехом, сродни воровству или распутству. Но даже сознайся она в своем грехе, у нее не было никакой уверенности, что она получит у отца ответ, а то, что нареканий и обещаний отослать ее к тетке в Венецию будет достаточно, в этом уверенность была полная.

О, только не тетка! Заподозри Луиджи излишний интерес дочери к делам князя Оленева, он немедленно бы привел свою угрозу в исполнение. Оставалось только хвалить мясо, хорошо прожаренное, и восхищаться сиропом из морошки, до которого отец был большой охотник.

Сразу после ужина Мария бросилась к Софье. Разговор с подругой должен прояснить что-либо в столь запутанном деле с векселем. Софья слушала очень внимательно, потребовала пересказать все еще раз, сама себе задавала вопросы, а итог был тот же — «ничего не понимаю». Больше всего ее поразило, что поручик Бурин был у Луиджи в тот самый вечер, когда на маскараде был убит Гольденберг.

— Возможно, это простое совпадение, — утешала она себя. — Кабы Алеша был дома, Саша на свободе, кабы Никита был здоров!