— Их забрала к себе принцесса, то есть мадама.

Опять настало время удивиться.

— И как она это объясняет?

— Мадам говорит, — Верочка явно копировала нелюбимую гофмейстерину, — что когда фрейлина Репнинская вернется, она будет жить в других апартаментах. Но при этом тонко намекает, что вряд ли Мелитриса вернется.

Чертовщина какая-то! Разговор явно зашел в тупик. Дома за ужином Никита поделился своими переживаниями с камердинером Гаврилой. Тот все внимательно выслушал, а потом высказал трезвую мысль.

— Ваша Курляндская явно финтит, сказать не хочет, а что-то знает. Но ведь и служащие в дворцовой канцелярии тоже что-то знают. Они же должны были фрейлине отпускную бумагу писать.

Никита не поленился, опять поехал во дворец. Об отъезде фрейлины Репнинской в Псков не знал никто. Более того, конторские обиделись, мол, куда это она могла уехать без подорожной бумаги и прогонных денег. Да быть такого не может!

— Разгадку этого темного дела мы можем найти только в усадьбе Котица, — сказал Никита по возвращении. — Как ты думаешь, Гаврила, сколько будет идти туда письмо?

— А это, Никита Григорьевич, как звезды скажут. Может и год идти. Ехать туда надо…

Никита изучающе посмотрел на камердинера, а потом его как прорвало.

— Я уже два дня потратил на эту нелепую историю. У меня сейчас жизнь вот, — он вскинул голову и схватил себя за шею, — поджимает! Завтра в академии обсуждается регламент. Иван Иванович внушает, чтоб три раза в неделю собираться для обсуждения дел. Куда там! — он махнул рукой. — Разве их уговоришь? А завтра полный сбор. Разобраться надо с регламентом. Что это за академия такая, в которой пятнадцать учеников. Сорок — это уже число! При них пять профессоров, шесть академиков и восемь адъюнктов. И не меньше! Ты слышишь, Гаврила?

— Куда уж меньше… — отвлеченно вздохнул камердинер.

Никита опять было начал кричать, но Гаврила перебил его:

— Не надрывайтесь, ваше сиятельство. Устанете без пользы. Вам силы для других боев нужны, а в Псков поеду я.

— Ты? Но это же смешно? Что ты там будешь делать?

— Никакого смеха. Узнаю, когда престарелая тетка померла, когда похороны, где барыня Мелитриса. Словом, произведу там обсервацию, а коли барышня в Петербург запросится, то возьму ее с собой. Мелитриса девочка зело славная и вельми добрая. Как бородавки на руках вывела, так и письмо мне написала.

— Вот как? Ты никогда мне об этом не говорил. И что же она тебе написала?

— В шутку все обернула, — Гаврила взбил черные с проседью бакенбарды. — Просила рецепты приворотного зелья. Мол, во фрейлинском деле это предмет первой необходимости.