— Вот как? Насовсем?

— Я не знаю… Может быть, и насовсем. Этого еще никто не знает, — глаза принцессы смотрели куда-то вбок, да и выражение лица было словно скошенное.

— А почему она уехала? И со мной не попрощалась?

— Тетка… вы знаете, у нее есть престарелая тетка. Так вот — она умерла, — принцесса встряхнулась, словно обрела, наконец, линию поведения.

— Но Мелитриса не получала никаких писем.

— Ей и не надо было их получать. Достаточно, что это письмо получила я. Умерла тетка, и мадемуазель Репнинская уехала на похороны. Я не вижу в этом ничего странного! — С каждым словом принцесса словно подхлестывала себя, взвинчивала, а потом уже стала кричать в лицо растерявшейся Верочке.

— Теперь идите! И не смейте баламутить головы другим! Если надо будет, я сама все объясню!

— Да пожалуйста! — прошептала Верочка обиженно. — Только один вопрос. Можно?

— Какой вопрос?

— Князь Оленев, опекун Мелитрисы, знает?

— Он знает все, что ему положено знать, — принцесса подошла к Верочке вплотную и стала подталкивать ее к двери. — Князь Оленев сам получил письмо из псковской усадьбы. А если не получил, то получит. И я ему обо всем напишу. Всенепременно. Спокойной ночи!

— А сундук с вещами Мелитрисы?..

— Сундук я возьму к себе на сохранение… — услыхала Верочка уже из-за закрытой двери.

Верочка быстро уснула и спала без снов, а наутро опять появились сомнения. В чем? Она и сама не знала. Могла умереть престарелая тетка? Могла, ей без малого сто лет. Должна была Мелитриса, наследница, ехать к ней на похороны? Вне всяких сомнений. Так в чем же дело?

А дело в том, что собака зарыта совсем не там, куда тыкала пальчиком принцесса Курляндская! И чего она все бегала, суетилась и горбом трясла? Потому что хотела утаить главное. Может быть, про покойную тетку она все сама сочинила…

За сундуком не шли. Верочка примерила фиолетовое платье Мелитрисы, оно было почти впору, только корсет чуть жал. Верочка давно мечтала о таком платье. Если Мелитриса, не приведи господь, умерла, ведь и такое может быть, то платье это останется как память. Корсет нужно подпороть… там всех дел-то — вынуть парочку пластин из китового уса. А лиф сидит отлично!

Если все хорошо и благополучно кончится, то есть Мелитриса вернется, она с удовольствием вернет ей платье. В конце концов Мелитриса сама давала ей это платье… один раз… на прогулку с графом В. Верочка еще раз прошлась перед зеркалом. А принцессе Курляндской она не верит, не верит!

Этим же вечером княжна Олсуфьева написала подробное письмо князю Оленеву, а наутро отправила его через почтовую контору по адресу. Не беда, если ее письмо продублирует послание принцессы Курляндской. А вот если опекун и по сию пору ничего не знает, то это… злодейство, вот что это такое!