— А ты, отец…

— Погоди, Якуб, дай оглядеться… Не может быть, чтобы мы были наверху одни!

— Я сам открыл замок от двери на крышу, отец. Кроме нас, тут никого нет.

— Здесь нет, — согласился Зайд. — Но это господствующая высота. Глупо думать, что враг не сделает того же, что и мы с тобой. А когда начнется перестрелка, нас можно будет за секунду убрать выстрелом вот с той…

Он запнулся и с шипением выпустил воздух сквозь сомкнутые зубы.

— Ох… Сыновья шайтана! Смотри на пять часов, юг, крыша отеля!

Расстояние до цели было большим, но шестикратный «Нимрод» позволял рассмотреть все, что нужно.

И человека в солнцезащитных очках, и винтовку на сошках, и трубу прицела. Даже сверкнувшие на кисти массивные золотые часы — и те были хорошо заметны. И «уоки-токи», стоящий рядом с сошками на парапете.

— Он там не один, — сказал Зайд, невольно понизив голос, хотя стрелок не мог услышать их с такого расстояния.

Расслышать не мог, а вот увидеть — вполне. Хотя снайпер смотрел в другую сторону, но никто не мог предугадать, что придет ему в голову в следующий момент. Массивный электронный прицел на его оружии вполне мог заменить хороший полевой бинокль.

— Ну? Нашел? — переспросил бедуин с раздражением.

— Вижу, отец, — подтвердил Якуб. — Мне стрелять неудобно. Поменяемся позициями?

Старик хмыкнул.

— Еще чего. Сам справлюсь.

— Ты готов?

— Прямо сейчас? Мы засветим позицию! Пусть начнется стрельба!

— Те, что внизу, — сказал Якуб совершенно спокойным голосом, — идут на штурм. Так что позицию мы не засветим.

Лязгнул затвор.

— Давай, отец!

Зайд успокоил дыхание и заглянул в прицел.