– И в каком же чине наш дядюшка? Инспектор?

– Старший инспектор.

– Его я сразу раскусил.

– Тогда зачем ввязывался?

– Сначала были только подозрения. А к тому времени, когда всё стало ясно, я влюбился как болван. До беспамятства. – Она сжалась, но я не собирался её щадить. – Сама знаешь, у меня есть все основания считать, что я тебе небезразличен. А по моему разумению, любимых не предают.

– Я полицейский, – вспыхнула она, – а ты убийца.

– Убивал, но только когда пытались прикончить меня. Ты же выстрелила в Сулеймана Дада!

Она не сразу нашлась.

– Ты – вор.

– Ну да, – согласился я. – Был когда-то, и с тех пор отчаянно стараюсь перековаться. Вполне могло получиться, если бы не мешали.

– А трон? Ты пытаешься украсть трон!

– Никак нет, мэм, – усмехнулся я.

– Тогда гроб зачем?

– В нём триста фунтов песка из бухты Черепахи. Вспомни наши золотые деньки, когда увидишь.

– Куда же трон подевался?

– Перешёл к законному владельцу – представителю населения Святой Марии, президенту Годфри Биддлу.

– Ты его отдал? – Она смотрела на меня круглыми неверящими глазами, но постепенно недоверие таяло, сменяясь чем-то другим. – Почему, Гарри?

– Я же сказал – старые грехи замаливаю.

На синие глаза навернулись слёзы, голос пресёкся.

– И ты прилетел, зная, что я обязана сделать? – Она уже не сдерживала слёз, и они, как роса, капали с тёмных густых ресниц.