Главмех задумался.

— Что именно?

— А то, почему Саймингтон это сделал. О ложных радиограммах и о том, что Саймингтон сомневается в здравом уме командира. Как вы думаете, что сделает Шэдде, услышав об этом?

— Немедленно разделается с Саймингтоном! И будет совершенно прав!

Доктор кивнул.

— Да! И знаете, к чему это приведет? Саймингтон попадет под трибунал. Он станет оправдываться, и оправдываться весьма убедительно, можете не сомневаться в этом. Знаете, на чем будет основываться его защита?

— Нет, — покачал головой Рис Эванс.

— Он скажет, что счел ложные приказы нарушением уставных норм. Скажет, что усомнился в здравом рассудке командира и проконсультировался по этому поводу со мной. Затем он скажет, что после разговора со мной не мог исключить возможность помрачения рассудка Шэдде. Можете быть уверены, что он вызовет меня в качестве свидетеля. Я буду вынужден подтвердить все то, что говорил ему, и дать оценку душевному состоянию командира. Не сомневаюсь, что защита вызовет кого-нибудь из видных психиатров. Представляете, к чему все это может привести?

Главмех покачал головой. Он все еще сомневался.

— Я терапевт, — продолжал доктор, — а не психиатр, но хочу быть с вами откровенным. По всем признакам Шэдде невропат. Это бесспорно. Я не могу с уверенностью утверждать, что он не психотик. Эксперт-свидетель, однако, может прийти к такому заключению. А это будет равнозначно тому, что Шэдде душевнобольной. Теперь вы видите, какой опасности подвергается командир?

Молчание Эванса подбодрило доктора.

— Трибунал, возможно, прикончит морскую карьеру Саймингтона и оправдает Шэдде. Но грязь — липкая штука, и вполне возможно, что это будет конец и для него.

— Конец для Шэдде? — испуганно воскликнул главмех. — Что это вы мелете?

— Да, — повторил доктор, — конец. В лучшем случае он получит очередное звание и будет уволен в запас. Для газет военный трибунал окажется сенсацией, и адмиралтейство вряд ли рискнет после этого держать Шэдде на службе. Да, это будет его концом…

Рис Эванс опустил голову.

— Никогда не задумывался над этим, — хмуро произнес он. — Знайте, я не хочу делать ничего, что может нанести вред командиру…

Доктор сочувственно посмотрел на него.

— Оставьте все как есть, чиф. Если эта затея не что иное, как обычное учение, — Шэдде никогда не узнает, что контакт нарушен. Послезавтра мы будем в Портсмуте, и Шэдде распрощается с нами… Но если это не учение и он нажмет кнопку запуска ракет…

— Вы несете чушь, сэр! — перебил главмех. — Шэдде так же нормален, как я!

— Вы в этом уверены? — пожал плечами доктор. — Вспомните, вы же сами говорили позапрошлой ночью, что он болен… Что слишком много забот навалилось на его голову и это оказывает на него странное воздействие…