– Ну, у меня еще дела… Подвезти тебя?

– Я лучше пройдусь.

– Тогда проводи меня до машины. Тем паче что ты оставил водителю папку.

– Да, верно.

– Ну, идем тогда. – Они встали из-за стола. – Расплатись и пошли.

– Тут всего пять франков, – возразил Фалько, отсчитывая монеты на ладони. – Всего ничего. Могли бы и вы в кои-то веки тряхнуть мошной.

– Мошной я трясу, когда плачу тебе по четыре тысячи в месяц плюс оперативные расходы. Кроме того, у меня нет мелких.

Они направились к выходу на набережную Пасси, где парковались автомобили. Адмирал раза два покосился на Фалько, но ничего не сказал. Наконец не выдержал:

– О твоей подруге Еве Неретве сведений нет. Зеро! След ее оборвался в Москве.

Фалько с непроницаемым лицом рассматривал прохожих:

– Я ведь о ней не справлялся.

– Нет, конечно. Ты парень крепкий, жесткий и все такое… Но я, как твой начальник, говорю то, что в голову придет и с языка сойдет. Понял?

– Вполне.

Прошли еще немного в молчании. Фалько сдвинул шляпу набок, сунул руки в карманы. Сделав еще несколько шагов, очень медленно кивнул – раз и другой, – словно подводя итог своим размышлениям:

– Я знаю, что ее нет в живых.

– Да, скорей всего… Коваленко того же мнения.

И снова погрузились в молчание. Репродукторы затихали у них за спиной. Многочисленные посетители направлялись к ближайшей станции метро.

– То, что было в Танжере…

– Забудьте Танжер, господин адмирал… Что было, то быльем поросло.

Подошли к адмиральскому «мерседесу». Водитель в серой форменной тужурке и фуражке, в перчатках с крагами вышел из машины и открыл заднюю дверь. Фалько попросил открыть и перчаточный ящик и вынул оставленную там кожаную папку.