Ларин понятия не имел, удастся ли выполнить задуманное, но от этого зависела жизнь Скокова, у него попросту не было выхода. В крайнем случае, придется расчехлить ружье, морально он почти подошел к этому шагу. Почти.

Не раз, и не два, и не три на уроках у него возникало неотступное, почти навязчивое желание применить силу, но не ту силу в педагогическом смысле, вроде окрика, а настоящую мужскую силу, когда одним ударом хочется отправить очередного нахального сынка в глубокий нокаут. Но одно дело желание, и совсем другое – реальное действие. Мечтать можно сколько угодно, только держи свои желания поглубже, иначе они могут завести слишком далеко.

В цивилизованном обществе, если ты, конечно, не маргинал или обычный сумасшедший, приходится держать свои эмоции и руки под контролем, любое действие чревато вдвое тяжким противодействием.

Ларин не знал, сможет ли он реально сделать то, что собирался, или в последний момент пойдет на попятную, нервы не выдержат, и он предпочтет самый легкий выбор – никуда не лезть, как обычно поступал.

Он вышел из комнаты и оказался в длинном коридоре без потолка. Равномерный шум, идущий откуда-то из центра этого строения, здесь казался громче. С левой стороны коридора через равные промежутки находились такие же двери, как и та, из которой он только что вышел. На дверях висели таблички «Гримерная», «Гардероб», «Спецэффекты», «Звук», «Выпускающий редактор», снова «Гримерная» – в десяти метрах впереди он успел заметить чью-то тень, мелькнувшую за углом: там начинались ряды кресел, высокие штативы с яркими лампами освещения – он взялся за ручку гримерной, дверь поддалась, и Ларин проскочил внутрь, аккуратно ее прикрыв.

Внутри, спиной к нему, перед большим зеркалом сидела голая девица, она что-то втирала себе в лицо, сосредоточенно поворачиваясь то одной, то другой щекой.

В кабинете отсутствовал потолок, и было странно видеть ребристую конструкцию крыши с десятками прожекторов, повисших кабелей, монорельсов и прочего оборудования.

– Уже иду, – сказала девица, не поворачиваясь и не выказав никакого удивления. Она не пыталась прикрыться, продолжая свое занятие. Видимо, никому и в голову не могло прийти, что здесь могут быть посторонние.

– Еще есть время, – сказал Ларин. – Не спеши.

Она удивленно посмотрела на него в отражении зеркала:

– А ты кто?

– Линейный продюсер, – сказал Ларин первое, что пришло на ум. – Дима.

Услышав непонятные, но точно соответствующие месту слова, она успокоилась.

– Сейчас блок рекламы, потом повторы, так что время есть, – добавил Ларин.