– Я жив, Дмитрий Сергеевич, я убежал от них, где вы?! Говорите же!

– Денис, – Ларин не узнал собственного голоса. – Денис…

В мерцающей глубине ангара, где-то за ареной блеснула искра, он увидел множество людей, вернее, не увидел, а почувствовал – они возникли сразу отовсюду – бесшумные тени скользили сверху, с боков, даже снизу. Ларин инстинктивно пригнулся, защищаясь рукой, – по глазам резанул яркий свет, и в то же мгновение бабахнуло с такой силой, что их вдвоем в Сашей швырнуло на пол, он потерял ориентацию, голову как будто взорвали изнутри.

«Кажется, это конец», – проскочила мысль, прежде чем сознание затуманилось и, повисев на тонкой ниточке реальности, растворилось в клубах дыма, сквозь который на плазменном экране проступала кровавая надпись: «Шоу „Армагеддон“. Продолжение после рекламы…»

Глава 67

Глава 67

Денис проснулся рано утром. Он не помнил, как добрался до дома, как открыл дверь и вошел в квартиру. Вчерашний день, если он вообще был, что на данный момент казалось ему вопросом спорным, представал в ореоле фантасмагорических образов, наслаивающихся друг на друга. Он боялся, что стоит ему пошевелиться, и боль вновь накроет его, а вместе с болью вернется и реальность – темная сырая камера, червивая похлебка, операционный блок…

Приоткрыв глаза, он увидел старинный книжный шкаф, набитый корешками толстых томов с научными названиями. Чуть выше, на полке, среди маленьких сувениров, ракушек, статуэток и прочей утвари – фотографии знакомой женщины. У него было ощущение, что он видел ее раньше, впрочем, как и седого мужчину, на которого раньше никогда не обращал внимания – он стоял рядом с женщиной, и, хотя между ними чувствовалось расстояние, они не были друг другу чужими.

Он дернулся, тело отозвалось ноющей болью, но… комната не исчезла. Фотография не растворилась в смутном зареве наркотических галлюцинаций. Все осталось на своих местах, он поморгал, потер глаза руками. Кажется, действительно дома. И вчера… что это было вчера?

Память о вчерашнем дне, словно хлопья мутного тумана, то проявлялась, то вновь исчезала, и, самое главное, он совершенно не мог понять, что является истиной, а что плодом его воображения, чудовищного сна, вызванного нескончаемым дождем.

Высокий потолок, освещаемый тусклой лампочкой, стены, имена, нацарапанные на бетоне, холод, боль, хирурги… ливень. Выстрел. Старик. Седой старик.

С трудом поднявшись с дивана, он обнаружил, что спал одетым, в джинсах, майке и толстовке, вся одежда была мокрой. На диване остались темные пятна.

И тем не менее он чувствовал себя в безопасности.