— Сука! — прошипел Иван Ужасный, адресуясь почему-то не к Тане, а к Дарлингу.

— Заткнись! — рявкнула на него Таня и обернулась к готовому зарыдать художнику:

— А ты, мелкий гений, не кручинься, что за вернисаж без скандала?

Посетители галереи смотрели не на картины, а на них, но чувств своих никак не проявляли.

— Пойдем, — Таня взяла Дарлинга за руку. — Лучше Святого Павла посмотрим. Я там еще не была.

После собора они зашли в паб на Стрэнде и перекусили салатом сальмагунди под светлый английский эль. В пабе было уютно, уходить отсюда не хотелось.

— Что за Бакстер? — нарушила молчание Таня.

— Подонок, — лаконично ответил Дарлинг.

— Что ж ты с подонками-то водишься?

— Я ему деньги был должен. Теперь все. Утром еще отдал, пока ты спала.

— Из моего приданого? — медовым голоском осведомилась Таня.

Дарлинг промолчал. Таня тоже воздержалась от продолжения темы. Ее английский супруг был ей не вполне понятен, а если честно — не понятен вовсе.

Ясно, конечно, что личность довольно ничтожная но коль скоро многое в ее жизни на данном этапе от этой личности зависит, надо бы поточнее определить меру ничтожности, выявить слабину, установить для себя, надо ли ждать от него подлянки, и если да, то какой именно. Но очень, очень осторожно. Игра-то ведется на его поле.

— А тот, второй, пижон в бархатном костюмчике?

— Этого вообще не знаю. Сегодня в первый раз увидел.

— Ясно. — Хотя ничего не ясно. — Куда теперь? К тете Поппи?

— Зачем? Мы сейчас идем на футбол. Специально для тебя. Сегодня русские с нашим «Уэст-Хэмом» играют.

Вот так! Ну что ж, футбол так футбол.

Русскими соперники столичного клуба оказались довольно относительными — тбилисское «Динамо». Таня, в московский свой период приохотившаяся к футболу, сразу вовлеклась в зрелище и быстро вошла в раж. Англичане играли в типичной своей манере: бесхитростные пасы, при первой же возможности — тупые и однообразные навесы в штрафную в надежде, что мяч рано или поздно найдет голову нападающего и от нее авось да отскочит в ворота. А вот тбилиссцы играли лихо, изобретательно, разнообразно, атаковали хоть и нечасто, но очень остро. Если бы не бельгийский судья, внаглую подсуживавший хозяевам и зажиливший чистый пенальти, когда защитник, не особо мудрствуя, завалил в штрафной площадке неожиданно прорвавшегося Мачаидзе первую «банку» англичане схлопотали бы еще в середине первого тайма. И после перерыва этот гад старался вовсю — давал офсайд, как только мяч перелетал на половину англичан, «горчичники» показывал только нашим… в смысле, не нашим, но… короче, понятно. Один раз только зазевался, не свистнул вовремя — и великолепный Додик Ки-пиани, увернувшись от хамски выставленной вперед ноги защитника, перекинул мячик Шенгелия, а тот «щечкой» пустил его низом мимо обалдевшего вратаря. Такой гол не мог засудить даже бельгиец!