Не теряя ни минуты, он подзывает одного из своих людей, самого сильного и самого рослого, приказывает ему стать к изгороди, прижаться к ней плотно спиной и стоять твердо.

— Слушаю, господин! — отзывается негр бони.

Тогда старик одним прыжком вскакивает ему на плечи и, ухватившись руками за вершину бревна, взбирается по нему. Повиснув на руках, он заглядывает в сад и зовет:

— Мери! .. Мери! .. Вы здесь?

Возглас ужаса, а вслед за ним радостный крик оглашают воздух.

— Боже! Отец! .. Это вы? .. Дети, мы спасены!

— Отоприте нам дверь, дитя мое… скорее! .. Время дорого!

Молодая женщина, недоумевая, задыхаясь от радостного волнения, стремительно бежит через сад к дому, расположенному в другом конце сада. Но ее тюремщицы, старые негритянки, столь ласковые и предупредительные к ней до этого времени, вдруг превращаются в бешеных фурий, видя, что их пленница хочет бежать.

Точно две гарпии, накидываются они на несчастную Мери, хватают ее за руки и своими длинными и крепкими, как когти, ногтями пытаются царапать ей лицо.

Робену некогда взобраться на частокол и придти на помощь молодой женщине. Но его внук Анри услыхал голос деда и прибежал в сад.

При виде его старик выхватывает из-за пояса свой револьвер и кидает его в сад на песок.

— Анри, защищай свою мать! — крикнул он мальчугану.

Ребенок схватил оружие и с криком хищного животного кинулся к матери, которая отчаянно выбивалась из рук двух черных фурий. Взведя курок, мальчуган прикладывает дуло револьвера ко лбу одной из негритянок и вопит голосом, полным гнева и гордости: «Уходи вон, женщина! Если ты только протянешь руку к моей матери, я уложу тебя на месте! »

В ужасе обе старухи, бормоча проклятия, отступают, а молодая женщина молит сына и словами, и взглядом:

— Анри, дитя мое, они всегда были добры и ласковы к нам, пощади их! .. Не проливай крови, сын мой!

Тем временем старик уже перелез через изгородь и, спустившись на руках по колу, спрыгнул в сад. Он спешит к молодой женщине, и его приветствуют радостные детские голоса:

— Дедушка! .. Милый, дорогой дедушка! А папа? Где наш папа?

— Шарль! Где Шарль? — с тревогой вопрошает и молодая женщина.

— Скоро вы увидите и его, дети мои, — отвечает старик, обнимая и целуя их наскоро, — мужайся, Мери! Вы сейчас будете свободны!

В этот момент выстрелы стали заметно чаще, крики громче и беспорядочнее: по-видимому, жители деревни защищаются энергично.