– Нет, – серьёзно заговорил третий, – друг дружку не будем. Зачем нам друг дружку? Кому тогда платить она станет? Ты подумай тем, что у тебя в голове осталось, Петух.

– Верно семафоришь, Фундук, – успокоился тот, кого только что назвали Петухом. – Мы чужого подберём.

– Притащим-ка мы кого-нибудь из чахлых, – предложил Фундук.

– Правильно, – закивала женщина с синяками, – я в набережных подвалах одного такого видала на днях.

– Вот ты нам завтра его и приведи, Маманя.

– Значит, завтра приходить? – спросила Лариса, разглядывая лица бомжей.

– Завтра мы кого-нибудь обязательно отыщем подходящего, – кивнул уверенно Фундук. – Если Маманя не найдёт того парня, то мы про запас приволокём тебе других. Только оплатишь сразу, чтобы без обману.

– Не беспокойтесь. Я не обману. Зачем мне обманывать, если я к вам ещё обращусь потом…

***

Мишаня был слабым человеком. Очень слабым. Настолько слабым, что единственного неотъемлемого права самой последней тонконогой твари – права на жизнь – не имел, потому что не успел получить его при рождении. Он был обречён с первой секунды своей жизни, он просто обязан был умереть, не прожив и часа. По крайней мере, самое ближайшее окно, небрежно оставленное раскрытым, на верные сто процентов должно было его погубить. Но он выжил, такова оказалась прихоть судьбы. И он продолжал жить. Без права на жизнь, без крупицы надежды тянул он сыромятные лямки бытия. Глаза его давно превратились в полопавшиеся чаши, до краёв переполненные мутными горькими слезами и гноем, но даже такими глазами он смотрел и любил всё, что представало перед его взором.

Он сидел в крохотной пивнушке и тихонько постукивал стаканом об угол стола. Здесь же было тепло, до духоты надышано, воняло табаком и кислым пивом. Воздух от дыма был белым, а под самым потолком, где раскачивались тусклые жёлтые лампочки без плафонов, воздух просто клубился. Кто-то похлопал его по плечу. Мишаня вздрогнул, и увидел, что люди, поившие его водкой, ушли. Рядом стояла женщина с синими мешковатыми кругами под глазами.

– Споили тебя, бедолагу? – она сочувственно покачала головой. – Пошли за мной, отведу в одно местечко.

Он взял её за шершавую руку и пошёл следом, как маленький ребёнок.

– Я тебя…

Он бормотал, но женщина отмахивалась.

Темно, темно, закоулки, снег, грязь, кирпичная стена. Тот же самый мир, ничего нового. Они остановились в тёмном дворе.

– Привела, – объявила тётка с синяками.

– Молодец, Маманя, – произнёс чей-то голос. – Сейчас нашу барыню Фундук приведёт. Да вот и они… Эй, мы туточки… Сгодится тебе такой экземпляр?