Никто из них ничего не сказал, хотя они прекрасно поняли, что я предлагаю сделать. Однако их молчания было для меня вполне достаточно. Я, засунув нож в ножны, высвободился из своей подвесной системы и полез вверх по стропам, соединяющим ее с дирижаблем. Затем я, обвив одну из этих строп вокруг своей левой ноги, перестал держаться за стропы правой рукой и снова вытащил нож из ножен. Бросив последний взгляд на своих спутников, выжидающе смотревших на меня, я поднял руку над своей головой и проткнул ножом материю. Из дирижабля тут же начал выходить с шипением водород.

Я снова спустился по стропам к своей подвесной системе и стал удовлетворенно наблюдать за тем, как дирижабль начал постепенно снижаться. Поначалу он снижался примерно так, как мне и хотелось, затем — чуть быстрее, а через минуту — уже намного быстрее, чем нам было нужно. Он, точнее говоря, не снижался, а просто падал.

— Дамы и господа, — сказал я, видя, как стремительно мы приближаемся к земле. — У нас, похоже, возникли кое-какие трудности с посадкой, а потому я прошу вас пристегнуть ремни и привести спинки в вертикальное положение.

Дирижабль «стабилизировался» в своем падении на угле примерно в сорок пять градусов. Кроны деревьев неумолимо приближались к нам, причем все быстрее и быстрее. Нам было видно сверху, как несколько жителей деревушки, словно бы услышав, как мы переговариваемся между собой, вышли из своих хижин и уставились на небо, с которого на их деревню падал какой-то непонятный объект — как будто небеса решили их за что-то покарать. Эти жители, вероятно, подумали, что мы — четверка скупых марсиан, которые прилетели на Землю на самых дешевых местах разноцветной летающей тарелки, уже вот-вот собирающейся приземлиться.

Точнее говоря, не просто приземлиться, а хорошенько шандарахнуться о землю.

Мы со скоростью падали вниз — как на американских горках, когда тебе известно, что в конце нет поворота, который позволил бы снизить скорость и благодаря этому не разбиться. Нам предстояло очень сильно удариться о землю, и уберечь нас от этого удара уже не мог никто. Мне оставалось разве что надеяться, что мы не разобьемся в лепешку только благодаря тому, что дирижабль, не успев долететь до площади посреди деревни, к которой он приближался по прямой линии, зацепится за крону какого-нибудь из растущих вокруг нее больших деревьев и мы отделаемся ушибами и, скорее всего, одной-двумя переломанными костями, но зато, по крайней мере, останемся живы.

Однако когда до этих деревьев оставалось лишь несколько десятков метров, я понял, что ни одно из них дирижабль не заденет: мы пролетим буквально в нескольких сантиметрах от самых высоких из них — наверняка даже чиркнем по их самым верхним веткам своими ступнями, — но зацепиться за них у нас не получится, и нам неминуемо придется на большой скорости врезаться в твердый грунт.