Тот, кому приходилось раньше общаться с Сердаром, не узнал бы его теперь; веселый, довольный, неистощимый говорун, он как будто начинал вести новую жизнь, и его друзья Нариндра и Рама, всегда видевшие его мрачным и сосредоточенным, удивлялись бы, конечно, такой радикальной перемене в его характере, если бы не знали горькой тайны его жизни, бывшей причиной его мрачного настроения, а также не были осведомлены о событиях, которые возвращали их другу его семью и объясняли его хорошее настроение.

Но не все еще было кончено и, как ни основательно был очищен горизонт, преданные люди видели на нем много черных точек, которые вполне оправдывали их беспокойство относительно последнего задуманного Сердаром предприятия. Они не испытывали ни малейшей боязни за себя; преданность их человеку, который пожертвовал собой ради борьбы за независимость их страны, доходила до полного забвения их собственных интересов и даже жизни, а потому личные моменты не имели ничего общего с той тревогой, которое внушало им будущее. Достаточно было какого-нибудь непредвиденного препятствия, чтобы случай отдал Сердара во власть его жестокого и беспощадного врага, ненависть которого еще более возросла после трагической дуэли, едва не стоившей ему жизни.

Как бы усилились их опасения, если бы они подозревали о той роли, которую негодяй Рам-Шудор согласился играть в этих событиях! Из-за великодушия своего характера и ловкости, с какой презренный играл свою роль, они приняли его сторону, когда скептик Барбассон выразил недоверие к этой комедии. Но всякий мог бы тут ошибиться: ни один факир, ни один индус, каким бы негодяем он ни был, не осмелится нарушить «страшную» клятву и тем самым попрать не только религиозные верования, но и все кастовые традиции, все понятия о чести своей страны. Один только тхуг способен на подобную вещь, а они не знали, что мнимый факир принадлежал к этой всеми презираемой касте. Власть клятвы над индусами всех каст такова, что Рам-Шудор наотрез отказался бы, если бы от него потребовали поклясться именем богини Кали, а если бы он произнес требуемую клятву, то ничто в мире, даже месть родных, не заставило бы его нарушить ее.

За некоторыми весьма редкими исключениями, примерами которых могут служить Рама и Нариндра, вопрос о чести в Индии является всего лишь формальностью; человек может быть честным или бесчестным в зависимости от клятвы, которую он произнес. Несмотря, однако, на то, что присущая им наблюдательность была усыплена, они чувствовали инстинктивное отвращение к Рам-Шудору, а потому были очень довольны, когда Сердар согласился взять его с собой вместо того, чтобы оставить в Нухурмуре, где он мог поддаться искушению (по их мнению, по крайней мере) и воспользоваться известной ему тайной, чтобы получить от англичан обещанную премию за поимку Сердара и Нана-Сахиба. Теперь же они могли следить за всеми его поступками и при малейшем подозрении обезвредить его.