— Вас интересуют мои сведения? Ну что ж! Это недорогая цена за мою свободу.

— О нет, господин Ванингер, ваши сведения обо мне, ей-богу, не стоят жизни такого значительного деятеля, как вы. Разве уж в порядке любезности вы их мне изложите.

— Мне нравятся люди, подобные вам, Кемпенер! Если вы заметили, я вас не назвал господином, Кемпенер. Как-то непривычно обращаться со словом «господин» к человеку с выдуманной фамилией. Правда, под этой фамилией вы сражались еще в Испании. Куда вы выскользнули из Мадрида, это для нас пока остается загадкой. Вы видите, что я с вами откровенен!

— Я это ценю, господин Ванингер.

— Ваши следы обнаружились в Австрии. Там вы нам сильно мешали. С вами были многие из тех, кто не хотел присоединения Австрии к рейху. Но я слишком поздно обнаружил ваши следы. Когда я пришел в гестапо, вас в Австрии уже не было. Австрийская полиция кое-что уже знала о вас, но почему-то не хотела вас трогать.

— Может быть, может быть… — ответил Кемпенер.

— Нам известно, что вы ушли из Австрии через границу и опять исчезли. Однажды во Львове заключенные совершили дерзкий и хорошо подготовленный побег. Я имел большие неприятности. Лично расследовал это дело. Там чувствовалась ваша рука. Во всяком случае, ваше имя всплыло при расследовании. И опять пропало. У меня есть список действующей организации в Будапеште. Я полагаю, что вы там значитесь под знаком «Икс». Господин Икс — «Черный лис». Это точнее, чем Кемпенер! Не правда ли?

— Да, это точнее! — согласился Кемпенер.

— Что вам от меня нужно, господин «Икс»?

— От имени антифашистов, от имени людей различных национальностей и политических убеждений, объединившихся под одним знаменем борьбы с вашим режимом, я предъявляю вам обвинения.

— Вы не прокурор и не судья! — запротестовал Ванингер.

— Итак, признаете ли вы себя виновным в убийстве невиновных людей?

— Кого считать невиновными, кого считать виновными… Я действительно убил очень многих. Тех, кто мешал или мог помешать установлению диктатуры Гитлера. А диктатура Гитлера для меня — это интересы моей нации. Я немец. А вы немец, господин Икс?

— Я вам уже представился: я антифашист! Я представляю здесь и немцев, и русских, и поляков, и евреев — всех, кого вы убивали.

— Да, я убивал, приговаривал к массовому уничтожению всех «анти»… Всех, кто был против нас!

— Считаем это вашим признанием. Но вы убивали ради удовольствия убивать. Это вы признаете?

— Какая разница? — Ванингер пожал плечами. — Значит вы пристально следили за мной? Стрелял, не отрицаю.

— Что делали для вас заключенные в аккумуляторной мастерской на улице Яновского?