— Так что же вы не арестовываете его? — спросил генерал.

Мы переглянулись с Сергеем Константиновичем.

— А надо ли торопиться с его арестом? — спросил Сергей Константинович.

Брунов сразу все понял.

— Товар у нас найдется для таких покупателей…

— Вот, вот, — подхватил Сергей Константинович. — Мы и приехали посмотреть на товар… Вернее, из чего можно сделать товар…

— А поверят они? — спросил Брунов.

— Вопрос философский! — ответил тоже с улыбкой Сергей Константинович. — Вступая в игру с противником, любая разведка ставит перед собой вопрос: а поверят ли? Иногда вдруг такая возьмет заумь контрразведчиков, что и настоящая информация оценивается как дезинформация, иногда удается дезинформацию выдать за истину… Я заметил: чем труднее получить «информацию», тем больше в нее верят… Мы создадим специальные трудности… Да и самый выход на Раскольцева для них уже был сопряжен и с большими затратами и трудностями… Что мы им дадим? Вот вопрос.

— То, что они ищут…

Брунов подсказал нам, что они могли искать.

Мы должны были признать, что ради такой цели стоило продолжать уже начатую игру.

Итак, не трогать ни Сальге, ни Нейхольда, ни Раскольцева… Игра началась…

Нейхольд взял билет на самолет до Парижа. Сальге приехал на аэродром в час его отлета. Опять проверял…

И тут неожиданность…

17

Примерно в то время, когда Нейхольд собрался на аэродром, Раскольцев выехал с дачи в Москву. А через час после его отъезда с дачи раздался у меня в кабинете его телефонный звонок.

— Никита Алексеевич! — начал он. — С вами говорит доктор Раскольцев… Вы принимаете мои лекарства?

Я ждал этого звонка. Рецепт лежал у меня на столе под стеклом на случай, если Раскольцев спросит меня, какие я принимаю лекарства.

Дрогнула, стало быть, у него душонка… Так я подумал в ту минуту.