Не нарочно ли так ограничил круг своих сведений Раскольцев, чтобы выведать, не раскроюсь ли я, развивая его поиски? Все могло быть…

— Маловато, Алексей Алексеевич! — заключил я. — Могу дать вам совет… Вам известен адрес этого… Голубева?

— Был адрес… Когда мы встретились на улице в сорок седьмом году, он мне дал его… Несколько лет спустя я его попробовал найти… Не только дома, но и улицы не оказалось на месте. Старое все снесли, новое построили… Тогда мне в райисполкоме и в милиции помогли… Сообщили, что Голубев умер… Один умер… Семьи у него не было… Может, кто-то и был близкий, где же теперь найдешь?

Я развел руками, открыл стол и достал из ящика стола трубку.

— Стоп! — воскликнул Раскольцев. — Трубку долой! Нельзя!

— Трудно сразу, доктор!

— Потом будет легче!

— Мало вы мне дали для поисков… Не знаю, что вам и посоветовать!

— Нас, когда пришли части Красной Армии, допрашивали в особом отделе!

Я встрепенулся, изобразил живейший интерес на лице.

— Какое подразделение, часть, дивизия или полк вас освободили? Что-нибудь запомнили?

— Из истории знаю, что Познань освобождала восьмая гвардейская армия… Запомнил я и дивизию… Допрашивал нас офицер из особого отдела тридцать девятой гвардейской дивизии… Фамилии его не знаю… Не назвался…

Я записал на листке номер армии и дивизии… Фамилию Шкаликова.

— Это уже кое-что, Алексей Алексеевич! Но поручиться вам, что остались протоколы допроса, не могу… Могли и не остаться… Много тогда людей возвращалось из плена… Еще что-нибудь есть?

— Больше ничего…

Я обещал поискать протоколы допроса, мы расстались. Зашел Василий.

— Ну и как? — спросил он, не скрывая иронии. Я вздохнул.

— Ошибки, Василий, надо уметь признавать! Ошибся я! Он и не подумал виниться… Ищет Шкаликова… Для своих воспоминаний…

— Дерзок! — заметил Василий. — Может быть, он еще что-нибудь ищет? Сам он додумался к нам идти или ему посоветовал Сальге?

— Зачем это советовать Сальге?