Благодаря этим уловкам замена потирания носа о большой палец ноги вождей общепринятым в европейских войсках отданием чести чуть было не вызвала военного бунта.

Королевская стража, между прочим, наотрез отказалась повиноваться новому предписанию и упорно продолжала традиционное потирание носа о большой палец ноги своих вождей. Пришлось отменить приказ.

Однажды поутру Ланжале, придя в свои оружейные мастерские, застал кузнецов в полном возмущении: все они не только отказывались работать, но еще обрушились на него с упреками, потому что жрецы уверили их, что эти стволы предназначены для сосредоточения в них небесных громов и что великий Тэ-Атуа, прогневанный такой дерзостью, непременно отомстит им.

Словом, дезорганизация и деморализация проникали повсюду! Где было то счастливое время, когда каждое слово короля и его друга считалось священным, когда каждый мокисс считал за счастье повиноваться им?! А теперь — прощай мечты о славе и величии, о громких завоеваниях и насаждении культуры!..

Если все будет так же продолжаться, то не пройдет и трех месяцев, как король и его друг вынуждены будут бежать отсюда без оглядки или отстаивать от врагов свою жизнь силой оружия.

Министры, которые раньше были преданы королю и добросовестно доносили ему обо всем, теперь упорно молчали на советах, держа себя в высшей степени сдержанно, и едва отвечали на расспросы короля. Наконец это стало бросаться в глаза даже и недальновидному Гроляру.

— Плохо дело, плохо! — сказал однажды вечером Ланжале своему другу, когда они наконец остались одни.

— Да, неважно, мой добрый друг! — печально подтвердил Гроляр.

— А заметил ты, с каких пор дела пошли плохо?

— Право, не знаю…

— С тех пор, как этот проклятый англичанин вновь почувствовал себя хорошо. Ты меня не разубедишь, что всеми нашими теперешними неудачами мы обязаны исключительно ему!

— Неужели ты думаешь…

— Что он только к тому и стремится, чтобы занять твое место, тем более что, женившись на родственнице покойного короля, он получил право наследовать ему; ведь тот не оставил прямого наследника.

— Как можно предположить столько низости… столько предательства?!

— И это говоришь ты? Ты, бывший сыщик?! Ну и хорош же ты был сыщик после этого! Если ты до такой степени не знаешь людей, то могу тебя поздравить… Поспорим на что хочешь, что если нас не убьют раньше, то в самом недалеком будущем мы будем вынуждены: ты — прыгать на площади перед твоим дворцом, а я — аккомпанировать твоим трюкам на тромбоне.

— Ты сегодня не весел, можно сказать, — заметил король огорченным тоном.