— Дядя Костя не формалист, — согласился Женя. — Я видел: он пришел в кино, а к нему и там ребята подходят с разными делами…

— Что это сегодня дежурный по депо носится, как угорелый? — спросил Леня.

— Опоздал поставить на промывку «Щ».

— Почему?

— Не успел. Скопилось много паровозов.

— Ну, и достанется же ему от дяди Кости! Я схожу в инструменталку, — сказал Леня уходя.

Женя остался один.

А Вера ждала у паровоза.

Заслонов только что показался из смотровой канавы. Он вышел наверх и, протягивая руку машинисту Алексееву, вылезавшему вслед за ним, продолжал:

— Обратите внимание, товарищ Алексеев, на подбивку паровозных букс. Освежите подбивочку. Машина у вас в хорошем состоянии. Я доволен! Вы ко мне? — сказал он, увидев Веру.

— Да. Подпишите, Константин Сергеевич!

Заслонов подписал бумагу и пошел из «промывки» к себе в кабинет, — сбросить комбинезон, в котором лазил под паровоз. Начальник депо шел, хозяйским глазом глядя вокруг. Он сразу же увидел — по цеху плавал дым. Это надымил переносный горн.

На соседнем стойле, против «ФД», стоял с обдерганной обшивкой и измятыми подножками маневровый «О» — многострадальная «овечка».

Котельщики выпрямляли и заклепывали погнутые во время маневровой работы подкладки под буферные стаканы и начадили.

Заслонов недовольно сдвинул черные густые брови. Его карие, всегда спокойные глаза сердито вспыхнули.

— Откройте вытяжной зонт: ишь, надымили как! — сказал он, проходя мимо котельщиков.

Увидев Женю Коренева, Заслонов остановился у верстака.

Коренев был самым молодым слесарем в бригаде: ему только что пошел семнадцатый год. Он работал слесарем всего два месяца.

Константин Сергеевич любил Женю за расторопность и сметливость.

— Женя, у тебя завтра футбол? — спросил он.