— Право, господа, не могу! — заметил граф и, попрощавшись с присутствующими, быстро удалился.

— Прикажете позвать карету, граф? — спросил его мальчик, прислуживающий у дверей.

Оливье взглянул на часы и, пробормотав про себя: «Еще целый час времени», — ответил: «Нет, не надо, я пойду пешком!»

Закурив сигару, он не торопясь дошел до набережной Сены, по-видимому, погруженный в глубокое раздумье, которое помешало ему заметить, что с самого момента его выхода из клуба два какие-то чрезвычайно элегантных господина все время следовали за ним на расстоянии двадцати шагов.

Сделав небольшой крюк, видимо для того, чтобы убить лишнее время, граф вышел на берег Сены. Несмотря на то, что на дворе стоял только март, ранняя весна давала себя чувствовать, — в Тюильрийских садах каштаны уже стояли в полном цвету. Молодой граф направлялся на улицу св. Доминика, в особняк, занимаемый его отцом, где у него было свое помещение.

Оливье с неделю тому назад прибыл в Париж из Австралии вместе со своим другом Диком, Джонатаном Спайерсом, Литлстоном, неизменным Лораном и несколькими слугами из туземцев буша.

Франс-Стэшен и Лебяжий прииск остались на попечении Коллинза и под охраной нагарнуков. За два года эксплуатации прииск дал Дику и Оливье сто миллионов долларов чистого барыша.

Что касается мистера Джильпинга, то он еще не закончил приведение в порядок своих ценных коллекций и потому намеревался вернуться в Европу со следующим пакетботом, вместе со своим возлюбленным Пасификом, с которым решил никогда не расставаться. Благодаря щедрости графа и Дика, которым он оказал немало услуг, этот нготакский кобунг возвращался на родину с состоянием в полмиллиона долларов, и так как путь его лежал через Суэц, то попутно почтенный джентльмен собирался заглянуть в Париж, чтобы повидать своих друзей.

Оливье покинул Австралию, не собираясь возвращаться туда, но Дик, не желавший покидать своего юного друга, пока его положение по отношению к Невидимым оставалось невыясненным, дал себе обещание вернуться в Австралию, как только успокоится относительно дальнейшей судьбы Оливье, и провести остаток дней своих в созданном им Франс-Стэшене, в непосредственном соседстве с дорогими его сердцу нагарнуками, подле могильного холма его незабвенного друга и брата Виллиго.

Красный Капитан, совершенно утративший свое непомерное честолюбие, также посвятил сейчас свою жизнь Оливье, но и он, подобно Дику, к которому теперь беззаветно привязался, мечтал о возвращении на берега озера Эйр, где надеялся, вдали от волнений цивилизованных стран найти для своей измученной души спокойствие и мир, в которых так нуждался.